– Пошел ты… Давай по машинам…
Конвой рванул на полном ходу, самолет уже разгружали, мы летели по направлению к городу. Над городом кое-где уже виднелся дым, и это было хорошо.
– Что в Европе нового?
Шарк подмигнул мне.
– Да все по-старому. Помнишь ту дамочку?
– Какую?
– Ну ту, русскую. Шафия.
– А… ну?
– Ну, я отвез ее в аэропорт. А потом она передумала лететь.
– Ну ты и кобель.
– Я не кобель, я француз.
– А чего сюда сорвался тогда?
Шарк провел ладонями по щекам, как истинный правоверный.
– Хватит с меня. Она настоящая нимфоманка.
– Она не трахалась четыре года. Ее муж был педофилом…
– Я-лла… как несправедлив мир…
– Ты прав, друг…
Мы уже были в городе, обгоняли небольшую колонну машин, там были флаги, но не мусульманские, а местные, с зеленым и синим – бывший флаг Узбекистана. За головной машиной по асфальту на тросе волочилось
– А это кто такие?
– Это? Местные националисты.
– В машине, а за машиной кто?
– За машиной – местный ваххабит.
– Я-лла. Да простит его Аллах, и да примет его, несмотря на все его прегрешения.
Как я уже говорил, Шарк был правоверным мусульманином.
Я не хотел, чтобы Шарк и его люди светились в городе, и не хотел их селить в такие гостиницы, как «Лотте», «Интерконтиненталь» или здоровенную и самую грязную из них – «Узбекистон», а потому снял для них два этажа в отеле «Рохат», малоизвестном, но приличном и в относительно безопасном месте. Мы заселились, проверили номера, распаковали оружие и поставили охрану, после чего я, Шарк и еще несколько парней, которые должны были работать на офицерских должностях, взяв две бронированные машины, поехали кататься по Ташкенту. Это было необходимо – почувствовать дух города, понять происходящее. В свое время американцы сильно косячили оттого, что подходили ко всему миру со своими мерками. Приходили и говорили – будет так, так и так. Тем самым они настраивали против себя каждого – по своей причине. А надо уметь договариваться и не плодить врагов, а искать себе друзей.
По городу шли погромы, это было отчетливо видно – то тут, то там горело, кого-то избивали на тротуаре. В одном месте мы увидели машину, за машиной спотыкаясь, бежал человек, которому на шею надели веревку и зацепили другой ее конец за машину, а следом за ним, улюлюкая и ударяя палками, бежали местные пацаны. Удивительно, но наши машины не трогали, не пытались даже камень кинуть, не говоря уж о бутылке с горючкой или гранате.
Шарк смотрел на все это с интересом, потом не выдержал, спросил:
– А это тоже ваххабитов мочат?
– В основном да. Ну, бывает, что и под горячую руку кто-то попадается…
– Поразительная картина, а за что?
– Ночью базар подожгли. Там несколько сотен местных угорели.
– Базар подожгли? Зачем им это было надо?
– Не знаю. Товар, наверное, решили поджечь.
– Чей товар.
– Мой товар. Мой.
Шарк понимающе хмыкнул и больше ничего не спрашивал…
Ташкент – город чисто советской постройки (его заново строили после землетрясения в шестидесятых), в течение нескольких десятилетий он был столицей независимого Узбекистона[112] и по, мнению многих (местных баев точно), – столицей и всей Средней Азии. Это наложило на город определенный отпечаток цивилизованности, который остался здесь даже после войны. Мы проехались по городу,
