– А-а-а-а! – вместе с криком боли выплеснулась волна «райву», да такая, что полтора десятка пиратов, все, что осталось от семидесяти, что начали штурмовать холм, стали в припадке безумства скатываться по его склону вниз. Им теперь не помог бы и самый лучший мозгоправ, если такие существовали – храбрые повелители морей навсегда превратились в хныкающих, ходящих под себя младенцев.
– Твари, – сплюнул Матвей кровавые слюни.
На ногах парень стоял, но шаг сделать боялся – не совсем уверен был, что сможет устоять и не растянуться на земле, скатившись вслед своим врагам. Его шатало как во время морской качки на палубе судна, даже тошнить стало, как последнего салагу.
– Достали-таки, суки, – наклонил он голову, рассматривая обломок сулицы, которой пират сделал ему в организме еще одну дырку. – Вы-то куда идете, дуры? – «Сфера» показала приближение трех девичьих фигурок. – И громила еще с ними…
Матвей все же не устоял и упал, но не ничком, а на одно колено.
– Хрен вам всем, – облокотился он рукой о землю. – Мы, каракалы, твари живучие. Кошки все-таки, а у них, говорят, девять жизней. Интересно, а сколько осталось у меня?
Боль он локализовал, но сил, чтобы подняться, все равно не было. Вот и оставалось только глумиться над собой.
– Видимо, пороть всякую хрень в критических ситуациях – это мой стиль, – хмыкнул парень, удивляясь своей болтливости.
– Командир! – увидевшая Матвея суккуба, первой сорвалась в его сторону. – Жив!
Девушка упала на колени и тут же закинула его правую руку себе на шею, чтобы поддержать.
– Я где говорил быть? – очередной кровавый плевок отправился в примятую траву. – Накажу.
– Накажешь, накажешь, милый, – шептала Иргиз. – Накажешь, родненький, только не умирай.
– Ты что, как баба деревенская там причитаешь? – прислушался он к девушке и покачал головой. – Тоже мне демон, етить колотить, – а потом согнулся, и его вывернуло недавним недоеденным бутербродом. – Что-то хреново мне, Бесовка.
Эти слова были последними, что пробормотал Матвей, уплывая в забытье.
А еще он успел почувствовать, как его бережно поднимают на руки.
– Ничего, командир, подлатаем тебя – станешь лучше, чем был. Такие, как ты, в какой-то пиратской заварушке не погибают, – бубнил огр-смесок.
И Каракал даже успел осознать свой ответ: «Дурак ты, Рохос, хоть и книгочей. Смерти все равно, когда приходить, она сможет поманить тебя, даже если на горшке сидеть будешь».
Ну и самое последнее: «Выживу – напьюсь в драбадан».
А потом все-таки отрешился от этого мира.
Матвей пришел в себя глубокой ночью и понял, что форт гудел как растревоженный улей. Ржали лошади, стучали по деревянному настилу каблуки крепких сапог, бренчали доспехи и оружие, слышались резкие командные окрики.
«Если мадгарцы, то показывать то, что я пришел в себя, не стоит пока, – прислушиваясь ко всему этому кавардаку, подумал парень. – Если обещанная подмога из Мидрасы, то тем более. Когда еще так отдохну?»
Лба Каракала коснулась влажная тряпка, и он едва не вздрогнул.
«Бесовка, – неожиданно тепло подумал Матвей, прислушиваясь к себе. – Тут и без «сферы», которую я еще забываю иногда включать, понятно. Значит, не напрягаемся, в форте свои».
Иргиз была демоном и, как и другие демонические создания, она вызывала у Матвея зуд по всему телу. Но, видимо, он уже свыкся с постоянным нахождением девушки возле себя, поэтому сильных неприятных ощущений от присутствия суккубы практически не испытывал. Так, совсем легкое беспокойство, словно далекий писк комара, на которое можно было не обращать внимания.
«Не плохой бой ты провел, Матюха, – решив не просто лежать, а заняться чем-то полезным, стал он анализировать свои действия. – Вот только шлифовать и шлифовать тебе еще свои умения. Там, где можно и нужно было действовать с хирургической точностью, ты пер как лось во время гона. То есть напролом. И неплохим бой можно назвать лишь по той причине, что ты остался жив».
Все, что произошло на прибрежном холме, прокручивалось перед мысленным взором Каракала, как кадры небольшого фильма, главную роль, в котором исполнял он сам. Лишь сейчас, проанализировав весь довольно скоротечный бой, с первого шага и до последнего, Матвей сделал вывод, что память крови и знания, полученные на Земле, трансформировались в новый, ни на что не похожий стиль. Его даже стилем нельзя было назвать, так штрихи новой школы боевого искусства, которая смешала в себе бой холодным оружием и «магию духа». И уж конечно, эта школа была в самом начале своего пути. Если он будет у нее, путь этот.
«А может, это не новое, а хорошо забытое старое? – неожиданно подумал парень. – Хотя сомневаюсь, что здесь известно боевое самбо и армейский рукопашный бой. И уж тем более система Кадочникова. И если приамы наверняка умели вести комплексный бой сталь-магия, то примешать сюда еще и бой без оружия – это уже из жанра фантастики. Я вообще не видел ни разу, чтоб на Абидалии баловались молодецкой забавой стенка на стенку. Правда, я еще и не был нигде толком».
