Власть – она как неведомый нашему мир зверь, пленяющий и завораживающий разумных одним своим взглядом. Кто хоть раз испытал пьянящее воздействие этого взгляда на себе, готов ради него на все.
Матвей открыл глаза и тут же, со стоном, снова их закрыл.
– Я же умею купировать боль, – прошептал он, едва ворочая языком во рту. – Почему сейчас у меня это не получается? Или это ты сопротивляешься, Соратник? Хочешь показать, какая я на самом деле свинья и сволочь? Гад ты, – обиженно сказал парень, но никакого отклика от «постояльца» своего черепа не почувствовал. – Или меня все же белка посетила? Точно – белка. Соратник и я – единое целое. Ну, давай знакомиться, белка, я Матвей.
Парень еще раз попытался открыть глаза, и у него это наконец вышло.
– Откуда в городе дворфы-то взялись со своим самогоном? – попытался он вспомнить последние три дня, но ничего кроме названия пойла, что он вливал в себя все это время, в его памяти не всплывало. – С чего я вообще так напился? Моя максимальная доза всегда была двести граммов – объем стакана, куда кидали офицерские звездочки при обмыве. Не больше. Сколько бы мы ни сидели за столом, я всегда эти двести граммов растягивал на все застолье. А что такое запой, вообще не знал – знаком лишь термин. Некогда, знаете ли, было дружбу водить с зеленым змием.
Каракал покрутил головой, и ему на глаза попались аккуратно сложенное снаряжение и верхняя однжда, вид которых немного его подстегнул.
– Вставай, Матюха, – прикрикнул он на себя. – У тебя отряд есть, а ты его командир. Если, конечно, они еще не разбежались. Помнишь Женьку Лукашина? Молодец, что помнишь. На ближайшее время его фраза «надо меньше пить» – твой девиз.
Он рывком поднял свое тело с большой кровати и, ожидая того, что его голова сейчас точно треснет от боли, для верности сжал зубы и зажмурил глаза. На удивление, ничего подобного не произошло, видимо, организм справился и с этой болью, оставив в назидание легкую тошноту и многочисленные пробелы в воспоминаниях последних трех дней. Они не исчезли совсем, нет, но были основательно подернуты похмельной дымкой.
Следующим пунктом в плане возвращения к жизни был поиск белья. Как оказалось, он встал с кровати полностью обнаженным, что было довольно неожиданно и странно. Поэтому снова пришлось озираться по сторонам.
– А ничего так номера у Дидары, – ища, чем прикрыть свое хозяйство, подметил он и вдруг замер. – Дидара Прэлл, кабак «Приют усталого стражника», недалеко от городских ворот. А память-то восстанавливается, – довольно закончил Матвей, и в этот момент его взгляд остановился на разворошенной кровати.
Кроме того, что она была изрядно помята и скомкана, словно на ней занимались греко-римской борьбой два тяжеловеса, она еще была вся залита кровью. Не испачкана, а именно залита, как будто те самые тяжеловесы не просто боролись, а еще кусались, царапались, а может, и резали тут друг друга.
– Бесовка?! – первая ясная, но очень тревожная мысль, что пришла в голову парня, заставила его сердце забиться так, что оно грозилось разрушить темницу из частокола ребер и вырваться наружу. – Так, срочно вспоминай, что было. День первый: самогон, самогон, самогон, банк, Рифт Бишот, его охранники. Вроде все нормально – без смертей и больших разрушений. День второй: самогон, сержант Габрэ, самогон, самогон, самогон, какие-то наемники и кулачная драка. Тоже без жертв. День третий: «Сладкий бутон», – парень неожиданно улыбнулся и мечтательно протянул. – Сла-а-адкий буто-о-он, а какие там девочки, м-м-м, – но тут же снова замер и сам себя спросил: – Да, а какие там девочки? Я ведь так и не добрался до них. Это я точно помню. А почему? А потому что пришла Бесовка и вытащила меня оттуда. Какой-то небольшой семейный скандал. Семейный? Странно, не помню. Потом площадь фонтанов, храм Небесного Гончара…
Еще одно мысленное усилие, и туманная дымка, что укрывала память, рассеялась, словно настоящий туман под лучами солнца.
– Вестабар Фун… – вдруг отчетливо вспомнил он слова, которые ему в храме прямо в ухо говорил такой знакомый, с легкой хрипотцой, голос.
Матвей начал поворачиваться, почувствовав присутствие суккубы.
– …до Визидад, муж мой, – закончила она фразу, но потом произнесла ее вновь, но уже полностью: – Вестабад Фундо Визидад – это мое полное истинное имя. И кроме тебя его никто не должен знать. Ну, и мои новые сестры, твои первые жены об этом узнают в свое время, если мы доживем до встречи с ними и не поубиваем друг друга во время нее.
