Кэт по-прежнему улыбалась.
— Теперь мы выиграли некоторое время. Второй сейчас наверняка трясётся от страха.
Внизу, в проходе, раздался свист. Затем полицейский прокричал что-то, задрав голову, но слов Фурия не разобрала.
Вообще-то это не имело значения, потому что теперь их могли обвинить в смерти полицейского.
— Ты со мной?
Фурия обернулась и увидела, что Кэт уже перемахнула на другую сторону плоской крыши.
— Ты его просто-напросто…
— Да. И мне бы не помешала сейчас чашечка чая. Вот я и спрашиваю: ты со мной? Скорее!
Наконец Фурия почувствовала, что снова может пошевелить руками и ногами. Она последовала за девочкой, но колени её дрожали. Сначала Фурия едва двигалась, затем побежала быстрее, и противоположного края крыши девочки достигли почти одновременно.
— Ты как будто делаешь это не в первый раз? — хрипло спросила Фурия.
— Ага.
— Теперь они думают, что это была я.
Кэт пожала плечами:
— Им же нужно найти виноватого.
Фурия хотела возразить, но Кэт схватила её за руку и потянула к узкой дощечке, перекинутой на соседнюю крышу. От одного вида этого мостика у Фурии закружилась голова.
— Если бы не этот случай, они прицепились бы к чему-то другому, — сказала Кэт. — Они всегда что-нибудь да найдут. Это же полиция. Их послала Академия. — Она произнесла последнее слово с таким отвращением, будто уже от одного упоминания Академии по коже бежали мурашки.
Следующие несколько минут Фурия продвигалась по лабиринту карнизов и узких дорожек между кирпичными скатами, вдоль по крутому хребту крыши, вокруг маленьких башенок с бойницами. С улицы снова и снова доносился свист, но ни разу он не раздался прямо под ними. На крыше их никто не преследовал, хотя на пути им попадались экслибри и люди, ютившиеся здесь на чердаках, в хижинах, лачугах и в деревянных домиках. Гетто было безнадёжно перенаселено, и целые семьи вынуждены были перебираться на крыши. Пахло варёными овощами и угольными печами.
Они наверняка пробежали целую милю, а может, и больше, когда Кэт вдруг остановилась. Убедившись, что никто на неё не смотрит, она указала на ряд печных труб — шесть ржавых выступов на широкой стене.
— Вторая справа.
Фурия не поняла, чем эта труба отличается от остальных, но тут Кэт отодвинула в сторону закруглённую металлическую заслонку. Поглядев в отверстие, Фурия увидела уходящую вниз лестницу.
— Сначала ты, — приказала Кэт. — И поживее!
— Почему я?
— Потому что я знаю, как закрыть вход изнутри. Что может очень нам подсобить, если кто-то нападёт на наш след.
Фурия недоверчиво поглядела на свою спутницу и, согнувшись, шагнула в трубу, достаточно широкую как раз для одного человека, и начала спускаться. Преодолев несколько ступенек, она оказалась в помещении без окон, очень узком, но длинном. Это была полость внутри стены, воздуховод, в который было выведено шесть труб. Фурия вдруг вспомнила слова Финниана:
Над её головой на лестнице появились ноги в красно-белую полоску и чёрные башмаки.
— Посторонись! — Кэт захлопнула металлический люк и спрыгнула.
Фурия быстрым шагом отошла на безопасное расстояние, сжала кулаки и приготовилась к тому, что последует дальше. Кэт благополучно приземлилась на пол и прошла к печи, находившейся в другом конце помещения.
— Чаю хочешь? — спросила она.
— Почему ты мне помогаешь?
— За тобой гоняется полиция. Здесь, в гетто, это достаточно веский повод, чтобы взять тебя в союзники.
— И это единственная причина?
— Кто знает, быть может, мы подружимся, и тогда я ни на секунду не пожалею, что сделала это. Так что не будь идиоткой, а то мне становится не по себе и у нас обеих появляется мерзкое чувство. — Она подняла чайник. — Ну так как?
Фурия покачала головой.
— Что ж, чувствуй себя как дома, найди уютный уголок… где-нибудь здесь. — Кэт поморщилась, окинув взглядом беспорядок, царивший в её убежище. — Тут вообще-то кавардак, но ты просто расчисти себе место.
Фурия осмотрелась, не выпуская при этом из вида Кэт.
