– Они же клялись… Они же служили с нами все вместе… – Герман устало опустил плечи.
– Мальчик мой, нам нечем платить по счетам их надежд на то, что в будущем им будет жалованье, теплая койка и положенный обед. – Рыжебородый барон Кемгербальд сидел за шахматной доской напротив барона Пиксквара, последнего, вокруг которого еще держался костяк гвардии, вернее все, что от нее осталось.
– Ульрих! – Затюканный нравоучениями герцог де Мирт повернулся в мою сторону, видимо ища хоть с моей стороны какой-то моральной поддержки в своем неверии в истинную суть вещей. – Ты-то чего молчишь?!
– А что я могу сказать? – Я устало потянулся, вновь возвращаясь к алхимику и тому труду, который мы с ним на пару сейчас выводили уже второй день кряду на бумагах, а вечерами в моей переносной лаборатории. – Это даже хорошо.
– Хорошо?! – У Германа отвалилась челюсть от моих слов.
Господин Ло слегка приоткрыл заинтересованно один глаз, а граф Десмос и господа бароны соизволили повернуться в мою сторону, в то время как со стороны Семьдесят Третьего послышался ехидный смешок.
– Определенно неплохо. – Пожимаю плечами, не отрываясь от дел. – Ведь на месте города могли быть мы с вами, господа, не кинься вся эта сволочь грабить город, она бы изрядно поистрепала нас, а как вы понимаете, мы сейчас не в том положении, где стоит еще и на эту проказу кидать головы своих людей.
– Ну, так-то да, – задумчиво за всех выдал барон Кемгербальд. – Мы успели вывезти семьи, успели собрать всех в единый кулак и даже времени у наших солдат еще в запасе перед смертью, неделя по прикидкам разведки. Вроде как отдохнем…
– Это конец, – безжизненным голосом, полным пессимизма, наконец, подвел черту де Мирт. – Мы все уже мертвы, господа.
Повисла тяжелая пауза, каждый из присутствующих потупил взгляд, уходя в свои мысли и внутренние переживания.
– Я жил неправедной жизнью, но видят боги, в вашей компании, мои друзья, я с легкостью приму смерть в бою! – Граф Десмос первым нарушил тишину, салютуя собравшимся бокалом с вином.
– Это будет славная битва, и нет большей чести для воина, чем встретить смерть в сражении. – Кивнул лысым черепом монах.
– Никто никогда не скажет, что фамилии баронов севера запятнали себя трусостью, – впервые подал голос Пиксквар. – Все, кто останутся с нами до конца.
– А легиону, собственно, и деваться некуда. – Шмыгнул носом Семьдесят Третий. – Однако же помирать, я думаю, нам еще рановато.
– Благодарю вас, капитан. – Герман, наконец, угомонился, тяжко опускаясь в кресло и обхватывая голову руками. – Но я уже понял, что надежды нет, а чудес не бывает.
– Значит, вашбродь, вы неправильно поняли. – Семьдесят Третий повел своими могучими плечами.
Народ в походном шатре заерзал на местах, поворачиваясь к легионеру и устремляя на него пристальные взгляды.
– О чем вы, сударь? – первым сформировал общий вопрос граф Десмос.
– О нем, естественно. – Семьдесят Третий без лукавства ткнул своим здоровенным пальцем в мою притихшую у стола тушку. – Я под его командованием раз десять попрощался с жизнью, и каждый раз он вытаскивал меня и моих парней.
– Хм. – Вампир задумчиво потер переносицу. – А ведь и вправду, что-то наш юный друг без меры тих. Поначалу, конечно, ходил, бурчал, кое-какие безобразия «поучинил», а сейчас притих и как всегда бумажки чернилами пачкает.
– Вот и я, зная господина барона не понаслышке, думаю, что не все так плохо, как могло бы показаться, – улыбнулся легионер. – Думаю, этот козырь короны еще не отыграл своей партии.
Я тяжело смерил его взглядом. Этот здоровяк всегда вызывал интерес, слишком он хорош для простого каторжника, слишком умен, хоть и пытается иной раз казаться глупее, чем он есть. Нет, определенно надо будет поковыряться в его папке с личным делом.
– Господа. – Я тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула и отвлекаясь от своих с алхимиком трудов. – Проблемы у короны колоссальные, ситуация у нас просто катастрофичная, однако же ряд решений…
Я замолчал, еще раз в мыслях прокручивая свой план действий и невольно печально качая головой.
– Ряд решений, – мой взгляд встретился с умным, оценивающим взглядом алхимика, – был принят мной и целиком и полностью возлагается на мою совесть и мою ответственность.
– О чем вы, мой юный друг? – Олаф Кемгербальд задумчиво поглаживал свою рыжую бороду.
– Я остановлю армию мятежников. – Мне пришлось каждого из присутствующих обвести взглядом. – Но никто и никогда не должен узнать, как я это сделал, и еще, я очень ваш попрошу, вы все должны четко и ясно для себя уяснить одну вещь.
– Какую, Улич? – спросил Герман.
– Ульрих фон Рингмар-Когдейр умер больше года назад. – Я, предупреждая вопросы и слова, поднял руку, останавливая всех. – Это вы должны выучить назубок, меня здесь не было, нет и не будет.
– Что от нас потребуется? – первым на деловой лад переключился Кемгербальд.
