появлении могущественной силы. Слышно, как стучат молотки, скрипят колеса и жернова, кто-то что-то кричит густым басом.
Там, где еще недавно было безжизненное плато, прямо на глазах выросли сначала бараки, потом домики, кто-то обмолвился, что на самой окраине начали строить то ли таверну, то ли еще какое-то место, где рабочий народ может посплетничать.
Теонард приближался к грандиозному Залу Совета с радостной дрожью во всем теле, только сейчас ощутив, что да, это принадлежит им, Хранителям Талисмана, где он избран старшим, главным, и что в самом деле сейчас попытаются решить то, о чем раньше даже подумать не мог, – прекратить или как- то решить конфликт между двумя враждующими расами…
От каждой резиденции строго по прямой проложена широкая тропка к отдельной двери в зал, необходимая предосторожность, но пока что не только он, но и другие входят в ту, что оказалась ближе.
Он догнал Эвриалу, она обернулась и светло улыбнулась ему, а он ощутил, как во всем теле стало теплее и радостнее.
Не останавливаясь, прошел к своему месту, там такое же кресло, как у всех, что правильно, к нему ведет ковровая дорожка от двери, за которой прямая тропка к его башне.
Хранители величаво рассаживаются, пока еще неумело, никто не привык вот так что-то изображать и представлять нечто важное, значительное. Каждый все еще тот, кем был, чем тот, кем уже становится.
Теонард поднялся, выждал, когда стихнут разговоры и все обратят на него взоры.
– Это первое заседание нашего Совета, – начал он.
– Второе, – прервал педантичный Керкегор. – На первом выбирали тебя главой Совета Хранителей.
Теонард отмахнулся.
– То не в счет. Можно сказать, организационное, а это уже рабочее. Наша дальняя разведка принесла нехорошую новость… Одно из племен гоблинов, поднимаясь в горы, отыскало стойбище птерингов…
Керкегор вскрикнул:
– Что? Снова гоблины?
Его перья вздыбились, гребень из просто красного стал медленно приобретать багровые оттенки.
Гнул тоже крикнул с места:
– Продолжай! Отыскали и…
– И полностью его уничтожили, – закончил Теонард.
Керкегор вскрикнул, на миг прикрыл лицо руками, но тут же с яростным клекотом вскочил и ринулся к Гнуру. Он успел добежать и ухватить его за горло, но с двух сторон поспешно ухватили их Лотер и Виллейн, подбежали Тарнат и Страг, растащили, орущих и брыкающихся, Керкегор кричал, что все равно убьет этого проклятого гоблина, а Гнур отвечал в бешенстве, что эту подлую расу нужно было истребить уже давно.
Их на всякий случай оттащили еще дальше друг от друга, птеринг, подкрепленный яростью и праведным гневом, оказался неожиданно крепким, даже ворг с удивлением отметил тугие мышцы под перьями.
Гоблин брыкался и пытался извернуться, чтобы выскользнуть из огромных ладоней гнома, но тот держит надежно и, вероятно, с удовольствием.
Гнур прокричал вдогонку Керкегору:
– Я ничего об этом не знаю!.. И вообще… Как это гоблины напали на птерингов?.. Зачем им было лезть в горы?..
– Еще не знаем, – ответил Теонард. – Думаю, тебе нужно побывать там и узнать, из-за чего все вот так.
– Мне?
Теонард напомнил, стараясь сделать голос строгим, а себя величественным:
– Ты у нас сейчас представляешь всех гоблинов! На тебе огромная ответственность. И все гоблины отныне смотрят на тебя с надеждой. Пока что…
Когда гоблина и птеринга удалось наконец усадить на стулья, остальные тоже вернулись за стол переговоров, но теперь поглядывают на них с особым вниманием, чтобы в случае чего снова подхватиться.
Лотер напомнил с места:
– Но и отвечаешь за гоблинов теперь ты.
Булук проговорил тяжелым утробным голосом:
– Гоблины оказали нам услугу в сражении с кочевниками… Важную услугу. Может, потому их надо поддерживать во всем?
– Надо! – прокричал Гнур. – Они сделали самую грязную работу, которую никто из вас не хотел…
– Но сделали с ликованием, – ответил со своего места Тарнат. – Так что это не услуга, то был для них праздник.
Теонард обратил взор на птеринга, которого все еще трясет от бешенства, перья вздыбились и растрепались, глаза блестят, словно у орла, готового спикировать на добычу.
– Керкегор, возьми себя в руки. Хранители должны вести себя достойно и сдержанно.
Керкегор вскричал:
