Посланник едва не писал кипятком от восторга – кони были кирасирские.
– Не интересовался? – с удивлением спросил он у парня. К стыду своему, тот и в самом деле плавал порой в элементарных вопросах. Вот не укладывалась у него в голове вся важность лошадей, не привык он, что здесь они – единственное транспортное средство. Пахать, перевозить грузы, атаковать врага – везде лошади нужны…
– Хреново в России с породистыми лошадьми, – просвещал его Герман, – татарских лошадок полно, а толковых мало. Ни в плуг, ни в повозку, ни под седло… Вроде как в Смутное время перевели, а потом соседи восстановить не давали[68], так что твой табун – хороший подарок. Самое же главное, что «Героя битвы на мосту» вряд ли потревожат таможни.
– А что, армия мало коней затрофеила? – заинтересовался князь.
– Да немало, но скажем так – довести их до России будет непросто. Были уже случаи… – нехотя сказал немец, – всякие…
– А докупить? Можно даже таких белоснежных, – подмигнул попаданец Кейзерлингу, – ну и вроде как мои…
– Хха! А ты не только саблей рубить можешь!
Время от времени к герою приходили прежние знакомцы – представители австрийской знати и офицеры. По просьбе посланника (улан потом узнал) серьезных разговоров они не вели – так, байки. Впрочем, попаданец достаточно прилично ориентировался в светских хитросплетениях, чтобы вылавливать из забавных историй полезную информацию. Неполную, разумеется, но он снова стал понимать, что и как происходит при дворе блистательной Вены.
Как только Грифич окреп в достаточной мере, чтобы передвигаться без трости, начались светские визиты, исключительно в карете. Восторженные горожанки норовили поиграть в обнимашки или швырнуть букетик. Учитывая бегающих по прекрасным дамам «зверушек», несанкционированных обнимашек попаданец избегал. Да и букетики некоторые дамы составляли такие, что они могли вышибить глаз.
В декабре князя предупредили, что в его честь собираются дать бал. Расплывшись в «правильной» улыбке, Игорь поблагодарил посланника и Марию- Терезию в его лице. Когда же тот ушел, парень тяжело упал в кресло и простонал:
– Да когда ж все это закончится!
Скромником он не был, да и светской жизни не боялся. Однако и находиться в центре внимания было крайне неуютно. Возможно, когда-нибудь потом он искренне будет считать балы и приемы праздниками, но пока – нет.
Прием улану не слишком понравился – жарко, душно, всеобщее внимание, не до конца оправился от ран… Однако все неприятности искупались простым фактом – ему вручили ордена.
Мария-Терезия – рыцарский крест своего имени, лично. А Август III Саксонец – король Польши и Саксонский курфюрст, вручил (через посланника) военный орден Святого Генриха. Приятно? А если учесть, что ордена нынче давали крайне скупо и мало кто из заслуженных царедворцев высокого ранга имел хотя бы один… То награжденный сразу двумя орденами человек становился известен всей Европе.
Глава 10
Рождественские праздники пролетели в балах и приемах. Однако пришлось несколько раз навестить католические храмы – редкое событие в жизни попаданца. За все эти годы Игорь посещал мессы и приходил на исповедь от силы раз тридцать, да и то, выяснив предварительно, какие священники не слишком лезут в душу. Вот и сейчас:
– Грешен, отче.
– Убивал?
– Да, отче.
– Во время боя или разбойным путем?
– Во время боя.
– Отпускаю тебе грехи твои. Прелюбодействовал?
– Да, отче.
– Силком кого принуждал или угрозами?
– Нет, отче, – все по согласию.
– Отпускаю тебе грехи твои…
Остальная исповедь прошла в том же духе – без лишних подробностей. Выйдя из исповедальни, с явным облегчением перекрестился. Забавно, но его облегчение после исповеди все считали поведением искренне верующего человека, пусть и небрежного к церковной службе. На деле же он чувствовал себя как во время прыжков по крышам. «Штирлиц никогда не был так близко к провалу». Попросту говоря, священникам и монахам он не слишком доверял, скептически относясь к тайне исповеди[69]. При этом в душу те могли залезть так, что куда там дипломированным психологам…
Не так давно супруг Марии-Терезии, а по совместительству император Священной Римской империи германской нации [70], преподнес князю подарок – вернул часть владений. Часть эта была достаточно символической и, по словам людей знающих, настолько разорена войной, что в ближайшие годы дохода от владений ожидать бессмысленно, да и потом не зажируешь.
