– К морю, к морю, – поспешая следом за беглецами, себе под нос пробурчал старик. – Впрочем, может, оно и к лучшему? Спрашивается, кого бы заставили быть поваром? И что потом?
Словно невесомые тени, все трое прокрались по обширному двору и вышли в сад, тянувшийся по склону холма почти до самой дороги.
– Осторожней, на углу должен быть часовой! – обернувшись, предупредил Александр.
Ах, вовсе не зря молодой человек все примечал на этой вилле, каждую мелочь.
– А второй – там, в беседке у южных ворот, – шепотом сообщил Ингульф. – Но под оградою есть подкоп – его устроили сами же воины, ходят по ночам к девкам, в деревню.
Однако! Саша хмыкнул – не один он, оказывается, такой вот приметливый и умный.
– Ну и где твой подкоп, парень?
– Там… за смоковницей. Тсс!!!
Беглецы замерли, услыхав, как – казалось, совсем рядом – что-то звякнуло. Кольчуга? Случайно стукнувшееся о щит копье? Часовые на этой вилле, как приметил Александр, тоже были ряженые. Как и все здесь. Придурки! Сектанты долбаные, интерпола на вас нет!
– Сюда, – проверив подкоп, тихонько позвал подросток. – Ползите за мной, бесшумно, как змеи.
– Ага, как змеи… – сварливо прошептал антиквар. – С моим-то радикулитом…
И тем не менее пополз – а куда ему было деваться?
Лаз оказался достаточно широким – еще бы, охранники копали для себя – однако вокруг шуршала сухая трава…
– Кто здесь? – вдруг послышался окрик.
Саша замер, едва выбравшись.
– Это я – Оникс. Сальве!
– Сальве и вам, – часовой тихонько засмеялся. – Что, все ж таки решились по девкам пройтись? А говорили – завтра.
– Завтра тоже пойдем, – Ингульф даже повысил голос. – Хочешь, возьмем и тебя?
– Конечно, хочу! – часовой явно обрадовался, видать, не так часто его и брали ушлые охраннички на всякие там развлечения. – Только вы это… потом не отказывайтесь. Сами ведь предложили!
– Ладно, уговорились, – вандал рассмеялся, словно ни в чем не бывало. – Если что, сошлись на меня.
– Обязательно сошлюсь, друже Оникс. Счастливо вам прогуляться! Да… передайте там привет Виринее Капустнице. Скажите – завтра приду, пускай ждет.
– Эка ты замахнулся! Виринея!
– А чего же?! Что она, не женщина, что ли?
Никем не преследуемые, беглецы вышли на дорогу и, миновав оливковую рощицу, резко повернули на север – к морю.
– Что это за Виринея Капустница такая? – негромко поинтересовался Саша.
Ингульф шмыгнул носом:
– Какая еще Виринея?
– Да про которую ты только что говорил!
– Так это не я говорил… – резко остановился вандал. – Это тот воин.
– Ах да…
И оба – Александр и Ингульф – резко расхохотались.
– Ну-ну, – зашипел антиквар. – Угомонитесь вы…
Так вот, прямо по дороге и пошли – в ночи покуда некого было таиться. Добропорядочные обыватели наверняка спали, а недобропорядочные… недобропорядочные беглецов не пугали. Главное сейчас было – добраться до моря, отыскать лодку…
Южная бархатно-черная ночь окутывала пшеничные поля, виноградники и оливковые рощи. Пахло какими-то цветами… клевером, что ли? Ну да, сладковатый такой запах, значит – клевером… растет, интересно, тут клевер? Саша усмехнулся – наверное, не растет. А, впрочем, почему бы и нет-то?
Дорога вела точно на север, к морю, к какой-нибудь расположенной на самом побережье деревне, быть может – к небольшому городу. Почта, телеграф, мотели… Полицейский участок тоже б не помешал. Кстати, а документиков-то ни у кого из троих беглецов нету. Ладно, уж Александр Иваныч как- нибудь с властями договорится, он-то человек нормальный… в отличие от всех прочих. Ингульф… нет, парень замечательный, но… дикий какой-то. И Миршака прибил – словно курицу зарезал. Это в неполные шестнадцать. А что, спрашивается, дальше будет? Головорез, одно слово. А уж об антикваре… он, конечно, человек рассудительный, даже слишком, что, в общем-то, вполне обычно для такого возраста, но… всерьез утверждать о четыреста тридцать восьмом годе? Свихнулся старичок на почве своих антикварных вещичек! Старичок… не такой он и старичок, впрочем…
– Месье Бади, не сочтите за навязчивость… Сколько вам лет?
