Ну, ясно, зачем через раздевалку – оплата сразу или даже вперед!
А почему бы и нет? – на ходу рассуждал Александр. Он не женат, не помолвлен – никому не изменяет, если уж брать моральную сторону дела. Никого не обманывает – просто честно покупает все, что надо. Интересно – каков здесь прейскурант?
– О, не так уж дорого, господа мои, – лебезил хитрый старик. – Всего по пять денариев – за нубиек, о, уверяю вас, они очень страстные, вам очень понравится!
– По пять денариев? Да ты в своем уме, дед? Да за такую цену можно купить шесть амфор самого лучшего родосского вина или даже короб вкуснейшей жирной трески! Пять денариев за черноногую худую нубийку? Ищи дураков за пять денариев!
Александр только диву давался, слушая слова Ингульфа. А этот парень не промах… и вполне способен скопить на домик, и еще на кое-что… Так что зря он с такой завистью говорил про еврейских купцов!
– Что, кроме нубиек никого нету, старик? – продолжал торговаться варвар. – Ты же, кажется, говорил про эллинок и египтянок?
– О, боюсь, они обойдутся вам еще дороже, мои господа.
Незаметно подмигнув Саше, Ингульф распахнул шкафчик и с угрозой в голове произнес:
– Видишь этот меч, старик? Он очень острый!
– Не острее моей бритвы, – цирюльник, похоже, ничуть не испугался, из чего Александр тут же сделал вывод о существовании у сего интересного заведения не менее интересной «крыши». И кто б мог оказывать такое покровительство, заодно поставляя девочек… и мальчиков… и все прочие развлечения? Ясно, кто. Тот, у кого сила. А у кого в этом городе сила? Думать долго не надо – у варварского короля Гейзериха и его вандалов, кстати, соплеменников Ингульфа.
– Ну, так подешевле-то что, никого нет? – не отставал от цирюльника молодой варвар.
– Да есть, – старик махнул рукой и хитро прищурился. – Правда, из новеньких… необъезженные еще, непокорные…
– Так это же хорошо!
– По три денария!
– Старик! Давай – по два, а?
– По два? – старый сводник почесал бороду и, наконец, согласился. – Хорошо, только ради вас! Очень уж вы мне понравились, такие красивые молодые парни… умм…
– Эй, эй, ты не очень-то! – попятился Ингульф. – Веди давай к девчонкам – и дело с концом.
– Сначала – денарии.
Александр быстро отсчитал деньги:
– На! Получи.
– Слышь, старый, – варвар снова подошел к цирюльнику. – Нам бы это… пухленьких.
– Пухленькие – по три денария! А вы ведь заплатили по два. Уж ничего не поделаешь, мои господа.
– Ладно, – махнул рукой Саша. – Веди, уж каких приведешь, только не старух и не совсем уж страшных уродок.
– Обижаете, господа мои! Прошу вас, сюда…
Сводник услужливо распахнул дверь, украшенную красивым позолоченным рельефом в виде переплетенных женских тел. По широкому коридору слева и справа тянулись двери, куда более скромные, нежели входные.
– Тебе туда, господин, – взглянув на Сашу, старик показал рукой направо… – А тебе, о, мой юный друг, вон туда…
Приятели переглянулись… и вошли каждый в свою дверь.
Узкий луч солнца, проникая сквозь приоткрытые ставни, выхватывал из полутьмы невысокое ложе на деревянных позолоченных ножках в виде львиных лап, накрытое темно-голубым покрывалом с каким-то мелким рисунком по краю. На ложе, скрестив ноги, сидела молодая девушка, полностью обнаженная, если не считать узкой золотой цепочки на шее и тоненьких браслетиков в виде змеек.
Александр сразу отметил, что девчонка – по-настоящему красива: брюнетка с ярко-голубыми глазами и нежной, покрытой золотистым загаром, кожей. Тонкие, явно европейские, черты лица, чуть вздернутый носик, губы, не сказать, чтоб тонкие, но и не такие пухлые, какие любят накачивать силиконом псевдокрасавицы из московских борделей или стареющие дивы Рублево-Успенского шоссе.
Глаза… Господи, какие глаза! Такой непостижимо сияющей голубизны, наверное, не бывает даже в небе! А ресницы? Это же чудо, а не ресницы – черные, загнутые, совершенно нереальной длины! И тщательно выщипанные полумесяцем брови, крутая линия бедер, упругая молодая грудь с изящными коричневыми сосками, плоский животик с темной ямочкою пупка, крутые бедра – господи, вот это красавица! Откуда она здесь? Хм… откуда… Откуда угодно! Дочь рабов, или пленница, или проданная в рабство за долги, или вообще свободная и просто зарабатывающая таким способом деньги, или… вариантов масса.
– Ты красивая! – от волнения Александр едва подобрал нужные латинские слова, чего при встрече с женщинами у него отродясь не бывало…
