Хозяин кивнул на стену, где висел гобелен: пейзаж в пастельных тонах с холмами и перелесками.
– Положим, мне пришла блажь – приколотить поверх этого гобелена другой, того же размера. Вот прямо так, без изысков, крепкими большими гвоздями. Сказано – сделано. Каждый гвоздь пробивает оба пейзажа и входит в стену. Правильно?
– Да. И что?
– Сельма тоже закрепляет новый мир поверх старого. Вместо гвоздей у нее – поток света. Этот поток проходит сквозь конкретных людей. Сквозь механика, хрониста, профессора… Причем в обоих мирах. Ведь вы же помните – гвоздь прибивает оба пейзажа, а не один. Жертвы погибают и там, и там.
– Так… – сказал Генрих. – Так, погодите. Значит, каждая жертва – дырка… Аналогии у вас, однако, герр Хирт… Два мира закреплены на одних и тех же гвоздях… Поэтому никак не расцепятся… Трутся друг о друга, отсюда и катаклизмы… Проклятье, но как же это исправить?
– Очевидно, выдернуть гвозди, – сказал старик.
– В теории – да. Но что это означает на практике?
– Тут уж вам лучше знать. Ведь это вы светописец.
Генрих только скривился. Сочувственно поглядев на него, хозяин дома с кряхтением вылез из кресла и прошаркал к стенному шкафчику. Достал оттуда массивную бутыль без этикетки и стопку.
– Вам не помешает, коллега. Мне самому нельзя, врачи запретили. Боятся, что помру раньше времени, – хихикнул старик. – Но бутылку я все равно держу. Стоит в шкафчике, греет душу.
– Спасибо.
Генрих махнул восхитительно жгучую жидкость одним глотком. Внутри потеплело, кружение навязчивых мыслей слегка замедлилось. Минут пять он сидел, размякнув, а старик листал свою рукопись. Белесая туча за окном разворачивалась, как циклопический дирижабль.
– Герр Хирт, ваш свежий взгляд меня впечатлил. Может, подкинете еще какую-нибудь идею? Как мне одолеть Сельму? С позиции, так сказать, незамутненной логики?
– С позиции незамутненной логики, – сказал Хирт, – вам следует применять те же методы, что применяет ваша противница. Поскольку, судя по результату, именно они наиболее эффективны.
– Людей убивать? – с сарказмом уточнил Генрих. – Действительно, как я сам не додумался? Вот прямо сейчас побегу на улицу и займусь. Поищу кого- нибудь на заклание. Каких лучше брать? Упитанных бюргеров? Или невинных барышень?
– Во-первых, – спокойно сказал старик, – брать кого попало – нет смысла. Сельма, как вы упомянули в своем рассказе, подбирала жертвы с особым тщанием. А во-вторых, зачем куда-то бежать? Я здесь.
– Простите, не понял. Ваш юмор становится слишком тонким.
– Я не шучу.
Генрих искоса взглянул на историка. Тот и правда не улыбался.
– Знаете, герр Хирт, я пойду. Благодарю за помощь…
– Сядьте и помолчите. А еще подумайте головой. История закрепляется через текст. Поэтому Сельма выбрала королевского биографа и хрониста. Но и у вас кое-что имеется, – старик сгреб со стола листы, потряс ими в воздухе, – ключевой текст из прежней реальности. А также его автор собственной персоной.
– Да, все правильно. Но…
– Молодой человек, – устало вздохнул хозяин, – я же объяснил вам, что жизнь моя потеряла смысл. Кроме того, я и так могу помереть в любую минуту. Так зачем бессмысленно коптить небо, если есть шанс сделать что-то по-настоящему важное? Я пребываю в здравом уме и могу принимать решения. А еще я очень хочу, чтобы в моей столице больше не падали с небес дирижабли.
– Слушайте, Хирт, – рассердился Генрих, – хватит городить чушь. Вы же в самом деле не думаете, что я вспорю вам горло и устрою на столе пляски с бубном?
– Нет, не думаю. Бубна я при вас не заметил. Придется обойтись без него.
Старик оживился, глаза у него блестели. Достав еще одну стопку, он взял бутылку и пояснил со смешком:
– Я знал, что достойный повод найдется. Совесть чиста, здоровье мне уже не понадобится. Так что доктора не осудят.
– Нет, – сказал Генрих. – Нет. Я даже не знаю, как это делается…
– Используйте свет, как делала Сельма. Импровизируйте.
– Да поймите же! Если я вас убью… Вот черт, не верится даже, что я сказал это вслух… Безумие какое-то… В общем, это все равно не поможет! Я просто не понимаю, куда направить поток! Потому что так и не выяснил,
– Ну тогда соберите мою… не знаю, как это правильно называется… энергию, что ли? Ладно, без разницы, пусть будет энергия. Соберите и храните ее,
