— Лука, вот еще что. Тебе, полагаю, Франческо не понадобится на Востоке?
— Обойдусь.
— Вот и хорошо. Корабли пойдут в Китай, Индию и Аравию. Мне нужны верные люди в разных местах.
— Он же не моряк.
— Устрою судовым лекарем: ужели при случае кровь пустить не сумеет?
— С легкостью! Что кровь, что кишки выпустить — этому парню раз плюнуть.
— Замечательно. Там, вполне возможно, практика будет.
Между Индией и Азовом
— Мадагаскар?! Господь с тобой, князь Борис Иванович! Самое бесполезное место к востоку от Капштадта.
Что сказать: удивил меня Куракин! И развеселил. Позвал на чашку кофею и завел речь… Вот именно! Дескать, не помогу ли ему коммерцию с этим островом завести. Много лет обретаясь в Гааге, ни малейшей склонности к торговым аферам он доселе не выказывал.
— Там же покупать совсем нечего — кроме красного дерева да ракушек какой-то особой породы. А отвезти твоего, как говоришь, приказчика навряд ли кто из капитанов согласится. Потому что не по пути.
— Значит, не хочешь пособить, Александр Иваныч?
— Хочу, княже! Но не могу. Ты, небось, поглядел на карту — "ага", сказал! "Как раз на дороге в Индию!" Не тут-то было. Пускаешься в дальнее плавание — забудь, что прямая линия кратчайшая.
— Неужто, дорогой граф, ты решил Евклида опровергнуть?
— Не я, а творец мира сего. Ветры морские в такую геометрию закрутил — спаси и помилуй! В индейских морях они дуют строго по регламенту, не как у нас дураков. От Бона Эсперанца курсом норд-ост не ходят! По крайней мере, опытные капитаны. Сначала идут на ост, лиг этак тысячу, только потом к норду забирают.
— Зачем не сразу к норду?
— Чтоб не получить ветер в морду! Извини, морская поговорка. На обратном пути угол отчасти срезают, но к Мадагаскару попадают только неумехи и неудачники, поелику тем, кто слишком уклонился к весту, приходится потом лавировать.
— По-твоему, мимо острова никто морем и не ходит?
— Ходят, но мало. Только в Йемен, вот за этим. — я приподнял тонкую, как бумага, чашку с божественным напитком. — И совершенно верно ты изволил заметить, что мимо. Стараются обойти подальше. Ибо пиратское гнездо.
На лице Куракина легкою тенью промелькнуло борение страстей: открыть карты или продолжить игру втемную? Он задумчиво поглядел в окошко. С голландских небес изливался бесконечный осенний дождь. Я еще отхлебнул из чашки. Хорош кофеёк у князя! Надо ему помочь.
— Борис Иванович, мы с тобой люди военные и тайны хранить умеем. Так имей решпект хотя бы к чину: в дураки меня не верстай. В России только одному человеку могла прийти на ум коммуникация с Мадагаскаром, и этот человек нам с тобой хорошо известен. Тебе даже сродни, как свояк по первой жене.
Дипломат с тревогой оглянулся; но слуга, минуту назад подходивший поворошить угли в камине, уже ушел.
— Как ты узнал?
— Ex ungue leonem. По когтям! А то, что морская вольница, когда англичане стали ее на реях развешивать, принялась покровителей искать — давно не секрет. С конца испанской войны ко всем монархам в Европе стучатся. Безуспешно. Никто не берет под свою руку. Почему, сам знаешь.
— Поодиночке можно бы принять на службу…
— А они пойдут? Собственно, раньше-то им кто мешал?
Посол, думаю, не хуже меня чувствовал непрактичность идеи государя. Умный и смелый слуга, иной раз он даже спорил с хозяином — но неуклонно исполнял его волю, если убедить не удавалось. Даже когда внутренне был не согласен. Я тоже лишь однажды нарушил это правило…
Сейчас просто так отказать нельзя. Куракину не останется ничего, кроме как переложить вину на меня. А царский ум пойдет по накатанной дорожке — и шиш я в Россию больше попаду! Разве в Якутск или Березов. Одно спасение: предложить лучший способ проникновения на Восток, нежели мадагаскарская авантюра.
Собеседнику надоела пауза.
— Откуда ты, Александр Иванович, такие тонкости навигации в восточных морях ведаешь? Или твои моряки не обо всем докладывают?
Похоже, князь усмотрел в моем молчании намерение что-то скрыть.
