— Да.
— Какие-нибудь предположения, какого именно монстра мы ждем? — спросила я.
— Слишком много.
— Никакой конкретики?
Глаза Джекаби сузились, и он взглянул на меня. Что-то промелькнуло в его взгляде. Сумасшествие? Восторг? Надежда? Меланхоличная мелодия банши прорвалась сквозь деревья, и я вздрогнула, стараясь удержать внимание на его взгляде, словно на горячем угольке в куче холодной золы.
— Есть кое-кто, кто вызывает у меня любопытство, — произнес он, отворачиваясь, — Но это только теория. Подозрение без доказательств.
— Кое-кто? Подозреваемый? Кто?
Ответ Джекаби, если он вообще намеревался дать мне его, был прерван. Вопль банши перешел в крещендо, стоило подняться ветру. Холодный озноб прошелся по моей спине, и даже детектив поморщился. В дальнем конце комнаты распахнулась дверь, и зашел младший детектив Чарли Кейн.
Он кивнул полному дежурному офицеру, который быстро спрятал свой дешевый роман в верхний ящик стола и делал вид, что разбирает важные бумаги. Чарли прошел к изолятору. Его плечи промокли от дождя, а глаза выглядели еще более усталыми, чем когда мы виделись в последний раз, покрасневшие, с тяжелыми мешками.
Я взглянула на Джекаби, который следил за движениями молодого детектива так сосредоточено, словно кошка, наблюдающая на подоконнике за бездомной собакой. Чарли? Мог ли этот милый мужчина, чьи помысли были так чисты, оказаться злодеем, за которым мы охотились? Злодеем, охотившимся на нас? Он соврал о следах когтей на двери, вспомнила я. Джекаби был прав, детектив хранил свои секреты. Я уставилась на него своим самым холодным взглядом и ждала, пока он заговорит. Чарли, кажется, даже не заметил. Он остановился рядом с решеткой камеры Джекаби, тяжелые тени пролегли подо лбом, голова сбыла опущена. Он сделал несколько глубоких вдохов, и несколько капель упали с его мокрых волос, оставив пятна на острых носах его полированных туфель.
— Что ж, мисс Рук, мистер Джекаби, — произнес он наконец, — вот и все.
Тон его голоса, серьезный и зловещий, только усиливался от завывания ветра и ледяного воздуха, но он не казался угрожающим. Он словно отражал беспокойство, написанное на лице. С глубоким вздохом он поднял голову и посмотрел на меня своими налившимися кровью глазами.
Несколько секунд он пытался прочесть мое выражение, а я его. В смятении, нахмурившись, он смотрел то на меня, то на Джекаби. Но затем осознание озарило его лицо.
