Цепи захлестнули что-то живое и мягкое. Послышался сдавленный всхлип. Креол не был уверен, чей он – Троя или Саккакха.
Да и какая разница?
– Кипи! Кипи! Гори! Гори! – закричал Креол, концентрируясь только на объекте, не видя и не слыша ничего другого. – Утук Хул Та Ардата!
Доспех Света стремительно слабел, рассеивался. В любой миг Тьма могла прорваться к живому телу и превратить Креола… во что-нибудь. Скорее всего, в пепел или вонючую слизь. Однако иные после этого ухитряются выжить – и Мардук великий, сколь кошмарна такая жизнь!
Вот и последнее слово заклинания. Саккакх уже ничего не говорил – только бессвязно выл. Противодемонические цепи обессилили его, обездвижили. Время от времени наружу прорывался Трой – и Креол слышал грязные ругательства.
– Именем Мардука! – скандировал Креол. – Именем Пятидесяти его Имен! Изгоняю тебя! Изгоняю из этого тела! Изгоняю из этого мира!
– Но твою наложницу я все-таки убил, дядюшка! – безумно захохотал Трой. – Дважды! Дважды!! Два-а-ажды-ы-ы!!!
– И я должен был убить тебя уже после первого раза!!! – проревел Креол, всем телом наваливаясь на посох.
После этого Доспех Света вспыхнул в последний раз и погас.
Креол почувствовал, как меркнет сознание.
Глава 26
В этот день Торай Жизнь, как и во все предыдущие, работал в госпитале. С тех пор как владыка Креол отбыл в Лэнг, ему приходилось особенно трудно. Пациентов меньше не становилось, а вот изрядную часть персонала у него отняли. Не говоря уж о тех, кто погиб во время иххарийской бойни.
От Мурока помощи ждать не приходилось. Этот жизнерадостный старичок редко снисходил до страждущих и болящих. Он был всецело поглощен каким- то новым гомункулом – громадным комком меха, способным летать безо всяких крыльев.
– Вы уверены, что я ничем не больна, повелитель? – с тревогой спросила сидящая на стуле пациентка.
– Вы здоровы, – коротко ответил Торай. – Одевайтесь.
Эта девица являлась к нему на прием уже в четвертый раз. Всегда жаловалась на сильные боли в груди и настаивала на пальпации. Тораю хватало беглого взгляда на ауру, чтобы выдать безошибочный диагноз, но пациентка почему-то оставалась недовольна.
Потом Торая вызвали устранять последствия массовой драки. Даже не драки – побоища. На площади Святого Духа (бывшей Черного Козла) столкнулись два старых однополчанина, из ветеранов каридошской кампании. Встрече они поначалу обрадовались, облобызались, разговорились, но были неприятно удивлены расхождением в политических взглядах. Один оказался убежденным креоловцем, считавшим смену строя несомненным благом. Другой не мог слышать о проклятых оккупантах и не желал видеть на Серой Земле кого-либо, кроме серых.
Поскольку оба были уже изрядно под хмельком, беседа быстро переросла в спор, спор – в ссору, а ссора – в драку. Очень шумную и безобразную драку. У обоих нашлись сторонники, многие пожелали вмешаться, так что совсем скоро дело дошло до кровопролития.
И теперь Тораю Жизнь приходится латать этих вздорных баранов.
Политика. Алкоголь. Торай ненавидел и то и другое.
Особенно политику. Против алкоголя он ничего не имел – пусть себе плещется в бутылке.
Главное, чтобы никто не пытался его пить.
Торай равнодушно посмотрел на очередного воющего громилу. Вывих бедра. Такими мелкими травмами должны заниматься медсестры.
– Успокойтесь, – холодно произнес целитель, ощупывая распухшую ногу.
– Чо ты!.. – прогундел пьяница. – Ты… ты того!.. пусти!..
Торай закатил глаза, поднял пациента, как соломенную куклу, и легонько встряхнул. Двумя быстрыми движениями он вправил бедро, влил в поврежденный участок толику праны и брезгливо вымыл руки.
– Следующий! – крикнул Торай.
И тут перед ним появился колдовской мираж. Иллюзорный двойник Гвена Зануды сбивчиво выкрикнул:
– Повелитель Торай, прошу вас немедленно прибыть в Цитадель!.. Повелитель Торай!..
– Кто болен? – коротко спросил Торай.
За чем-либо иным его с такой срочностью вызвать не могли.
– Болен?.. – нервно хохотнул Гвен. – Никто не болен, совершенно никто!.. Повелитель Торай, повелительница Ванесса убита!
– Вызывайте Мурока, если еще не вызвали, – приказал Торай. – Я иду.
Не тратя зря времени, он вышагнул прямо в окно кабинета. Приземлившись на растрескавшийся асфальт, колдун ринулся вперед, на бегу срывая плащ. Тот имел досадную привычку путаться в ногах, когда Торай спешил по срочному вызову.
По дороге он мчался быстрее рокушского рысака, перепрыгивал через двух– и даже трехэтажные здания. Но все же Мурок прибыл раньше него – и Торая встретил его опустошенный взгляд.
Ванесса Ли лежала без кровинки в лице. Диагноз ясно читался уже по ауре – смерть. Вторая в Совете Двенадцати была полностью, необратимо мертва.
