американцем.
– Ничуть, – рассмеялся Холмс. – Ты был отличным помощником в бытность Уиггинзом-вторым с Бейкер-стрит, но теперь тебе пришло время показать миру, на что ты в самом деле способен.
– Мистер Феррис грит, он еще такие колеса будет ставить, только помельче, – сказал мальчишка. – Коли хорошо справлюсь тут, буду ездить с ним в другие штаты, а могет быть, и в другие страны.
– Желаю тебе, чтобы так и вышло, Март. – Холмс велел кучеру трогать, затем обернулся и крикнул мальчику: – Если тебе что-нибудь понадобится, Уиггинз – что угодно, – ты знаешь, где меня найти!
Мальчишка расплылся в улыбке и кивнул:
– Да! Знаю и найду. И да благословит вас Бог, мистер Шерлок Холмс!
Они поехали дальше, мимо того, что Холмс назвал «алжирской деревней», где женщины с закрытыми лицами смотрели на них сквозь прорези покрывал, затем по пустой улице, которая, сказал Холмс, через неделю превратится в Каир, и ее заполнят настоящие египтяне.
– Строчки из «Бесплодных усилий любви», – сказал Джеймс. – Откуда, скажите на милость, Уиггинз их знает?
– Я вожу самых многообещающих мальчишек в театр, – ответил Холмс. – Я бы сказал, что, родись они в лучших обстоятельствах, многие стали бы членами парламента, хотя на самом деле для парламента они слишком умны и честны.
Судя по запаху, они проезжали сейчас мимо зоопарка. Джеймс слышал львиное рычание и еще какие-то звуки, возможно рев бегемота, однако смотреть не стал. С запада доносился восторженный гул толпы: там уже много недель работало шоу Буффало Билла, каждый день собиравшее огромное число зрителей.
Экипаж свернул направо к ошеломляющей панораме грандиозных зданий, каналов, лагун, мостов и озер. Самое большое озеро было от них слева – в его середине располагался Лесистый остров, а ряд Больших зданий справа напомнил Джеймсу белые скалы Дувра.
– Теперь мы официально в Белом городе, – сказал Холмс. – Только что проехали Женский павильон.
Джеймс молчал. Красота, размеры, планировка Белого города, о котором он в Вашингтоне думал как о «заурядной ярмарке», совершенно его ошеломили. Чувство было такое, будто он въехал в белое, чистое, безопасное, разумное будущее.
– Отсюда чуть меньше мили до Административного корпуса, перед которым будет выступать президент Кливленд, – тихо, чтобы не слышал кучер, произнес Холмс. – Любое место, начиная отсюда, может быть укрытием стрелка.
Джеймс, опершись на зонт, глянул ему в лицо. Глаза сыщика возбужденно горели.
– И мне нужна ваша помощь, Джеймс, чтобы понять, где Лукан Адлер спрячется первого мая.
Глава восьмая
Административный корпус, у которого окончилась поездка, по сути, представлял собой 84-футовый квадрат, увенчанный исполинским восьмигранным куполом. Однако он радовал глаз красотою пропорций и располагался в самом центре выставки, между главным западным входом, до которого из Чикаго можно будет доехать на трамвае, и Перистилем, через который будут входить прибывшие пароходом. Административный корпус был окружен примерно акром мощеного пространства. Дальше к востоку, до самого Перистиля, лежало искусственное озеро, на севере высились Павильоны горнодобывающей промышленности и электричества; в улочку между ними проглядывала лагуна с Лесистым островом. К юго-востоку белела сплошная стена фасадов: Павильоны машиностроения и сельского хозяйства с пристройкой, в которой демонстрировалась сельхозтехника, разделенные лишь Южным каналом с его изящными мостами и набережными.
У восточного входа в Административный корпус приехавших ждали двое мужчин.
– Мистер Генри Джеймс, – сказал Холмс, – имею честь представить вас полковнику Эдмунду Райсу, командующему Колумбовой гвардией и главе службы безопасности Выставки.
Джеймс и Райс обменялись рукопожатиями. Еще по дороге Холмс рассказал писателю, что Райс награжден медалью Почета за Геттисбергское сражение, в котором остановил наступление южан под командованием генерала Пиккетта и сам получил тяжелые ранения. Райс был невысокого роста, худой, лысоватый, с пышными усами. Он выглядел постоянно набыченным, однако Джеймс скоро понял, что первое впечатление обманчиво: полковник Райс был очень серьезным человеком, умевшим при случае весьма остроумно пошутить.
Второго из встречающих – высокого худого джентльмена в безукоризненном костюме – Холмс представил как мистера Эндрю Л. Драммонда, главу секретной службы.
– Боже мой! – воскликнул Джеймс. – Я и не думал, что в Америке есть шпионская служба, которая зовется так же, как и английская.
Драммонд улыбнулся и объяснил, что служит в казначействе:
– Многие наши люди обучены работе телохранителей, так что мы помогаем обеспечить безопасность президента на время Выставки.
– Ну что, приступим? – спросил Холмс.
– К чему? – отозвался Джеймс. Он чувствовал, что находится в неподходящем месте с неподходящими людьми и занят не своим делом.
