– К поискам места, где Лукан Адлер спрячется первого мая, чтобы выстрелить в президента.
– Вы имеете в виду, мы постараемся угадать возможное место, – сказал Джеймс.
Холмс наградил его ледяным взглядом:
– Вы уже могли бы запомнить, Джеймс, что я никогда не гадаю.
По пути на верхнюю галерею Административного корпуса Драммонд легонько тронул Джеймса за локоть и остановился. Тот тоже остановился.
– Я просто хотел сказать вам, мистер Джеймс, на случай, если другой возможности не представится, – тихо проговорил Драммонд, – что считаю вас лучшим писателем современности, а «Женский портрет» – шедевром нашего века.
Джеймс словно со стороны услышал собственный голос: «Чрезвычайно… чрезвычайно признателен за лестные слова», и они продолжили подъем. К тому времени, как все четверо вышли на свежий воздух, утренняя хандра Джеймса полностью испарилась.
Фонари и ангелы, которых он видел издали в подзорную трубу Холмса, вблизи оказались чересчур большими и массивными. Строй рифленых колонн с газовыми факелами, освещавшими купол по ночам, поднимался над перилами футов на пятнадцать; крылья некоторых ангелов в скульптурных группах вздымались еще выше.
Драммонд отпустил какое-то вежливое замечание по поводу статуй. Полковник Эдмунд Райс вынул изо рта короткую сигару, которую за все время ни разу не зажег, и сказал:
– Чертовы ангелы. Поднять их наверх было труднее, чем взять Виксберг. У одного лопнули тросы, он грохнулся с высоты тридцать футов. Крыло вошло на четыре фута в мерзлую землю, остальное разлетелось на куски.
Все четверо собрались у восточных перил верхней галереи.
– Там внизу, – полковник Райс пальцем очертил размеры квадрата, – поставят платформу, с которой будет говорить президент. Мы впустим на нее только пятьдесят человек… и, Драммонд, Бернем разрешил двум вашим агентам во время речи стоять рядом с президентом и
– Сзади стрелять не будут, – тихо заметил Драммонд.
– Из соображений безопасности мы закроем обе галереи Административного корпуса. И если вы согласны, мистер Холмс, – а мне и мистеру Бернему телеграфировали, что любые ваши советы следует по возможности исполнять, бог его знает почему, – так вот, если вы согласны, мы закроем галереи на всех павильонах в пределах видимости на расстоянии винтовочного выстрела от места, где будет говорить президент.
– О каких зданиях речь, полковник? – спросил Холмс.
Командующий Колумбовой гвардией – сейчас, когда апрельское солнце начало пригревать, он снял мундир и остался в рубашке и подтяжках – указал сигарой вправо:
– Восточная часть Павильона машиностроения.
Сигара переместилась влево, восточнее:
– Павильон сельского хозяйства.
Райс указал сигарой прямо вперед:
– У Перистиля есть свой променад. На время церемонии мы его закроем.
Сигара вновь сдвинулась влево.
– Вон та чудовищная громада – Павильон изящных искусств и мануфактур. Длинные-предлинные галереи, почти во всю длину Большого бассейна.
Он указал на павильон, который они видели только частично:
– Восточная часть Павильона электричества на прямой линии от ораторской трибуны. Остальное здание – нет.
– И еще сами авеню, – сказал Драммонд.
– Угу, – ответил полковник Райс. – Смотрите и любуйтесь, пока здесь только сотня рабочих. В день открытия туда набьется по меньшей мере сто тысяч человек.
– Снайпер не будет стрелять из толпы, – сказал Драммонд. – Последние два убийства президентов были совершены с близкого расстояния.
– Истинная правда, – сказал Холмс. – Линкольна застрелили из маленького пистолета с расстояния менее трех футов, Гито стрелял в Гарфилда со спины почти в упор.
– Из британского револьвера «бульдог», – добавил Драммонд.
– Именно так, – сказал Холмс. – Превосходное оружие. У моего близкого друга доктора Джона Ватсона как раз револьвер «бульдог».
– Если допустить, что ваш теоретический первомайский убийца… – начал полковник Райс.
– Ничего теоретического в Лукане Адлере нет, полковник, – отрезал Холмс.
– Ладно, будем считать, что этот ваш стрелок будет искать высокое, устойчивое и уединенное место. Это может быть окно или галерея. Предлагаю обойти все четыре Больших павильона и Перистиль. Например, начиная с Машиностроения и дальше по часовой стрелке.
– Отличная мысль, полковник, – сказал Холмс.
