– Тайны моего Высшего Ордена Справедливости, а также прочие тайны принадлежат не лично мне. Поэтому распространяться о них я не имею никакого права.
– Да ладно тебе тут пыль пускать с твоим орденом! – раздраженно фыркнул Агап. – Ты прекрасно понял, о чем я спросил.
– Все равно не могу ответить…
– И в этом твоя искренность? Так ты платишь за предобрейшее к тебе, отеческое, чисто братское отношение?!
– А что делать? – скорбно развел руками Шестопер и сам пошел в словесную атаку: – Если эти «отцы и братья» меня жестоко и постоянно обманывают?
– Как?! – в возмущении всплеснул руками власнеч. – В чем и когда мы тебя обманули?
– Ха! А то сам не знаешь! – вспылил рыцарь, решившись на полную откровенность о своих сведениях: – К примеру: что со мной творили этой ночью в лаборатории замка?
– Э-э-э… – сник хозяин кабинета.
– Или что со мной вытворяли трое суток на хуторе? – добавил Василий с упреком.
– Ну-у-у…
– Баранки гну! Сам творишь невесть что, скрытничаешь, если не сказать, что убить меня хочешь, а в ответ полного признания требуешь.
– Да это не я! – с досадой пытался оправдаться Агап. – Это все наш младшенький чудил. – Хотя я был категорически против его инициатив. Но разве этой дубине стоеросовой что-то вдолбишь в его тупую головенку?
– Это уже ваши семейные проблемы. Но раз сам такой умный, то почему сразу с признаний не начал? И сейчас к ним не переходишь?
– Да расскажу, чего уж там… Только ты мне хоть намекни: как ты обо всем догадался? Поверь, это чисто научный интерес.
– Не верю! Потому и намекать не собираюсь. До тех пор пока… не поверю.
Власнеч тяжело вздохнул, чуть подумал и пустился в признания. Но еще раз подчеркнул, что вся вина за подобные недоразумения на глупом великане по прозвищу Куча. Это он так критически о брате высказывался. Оригинальный подход: как что хорошее, то я сделал. Ибо мы – единое целое. Как что плохое, то задняя левая нога виновата.
И признания прозвучали вполне искренне и достоверно.
Трое суток на хуторе Агап использовал для попыток привязки Грина к себе с помощью особой магической структуры. Процедура весьма сложная, длительная и не совсем законная. Потому что весьма похожа по своему воздействию на клятву на крови. Иначе говоря, человек становится настолько дружелюбен к колдуну, что выполняет все его поручения как приоритетные приказы и готов поделиться с ним самыми сокровенными тайнами.
В этом месте повествования Василий не удержался и вслух упомянул самку собачьего племени. Своего приятеля и «молочного» брата он в тот момент практически возненавидел. И теперь лихорадочно перебирал события последних дней, попутно прислушиваясь к себе и задаваясь вопросом: «Неужели я стал рабом?!»
Дальнейшие объяснения несколько успокоили: порой и у великих волхвов не все получается. В силу особого состава крови Шестопера воздействовать на него магической структурой не удалось. Да и вряд ли какому иному колдуну подобное удастся в будущем.
Конечно, Агап Третий был разочарован. Зато где-то в душе даже порадовался стойкости и сопротивляемости своего нового приятеля. Но мыслей хоть что-то выведать из личной биографии Грина не оставил. И подобное было возможно: в лаборатории замка при воздействии особым препаратом, который создал в свое время здешний алхимик Бразандис. Иначе говоря, он создал средство, напоминающее по своей эффективности «сыворотку правды». Только здесь ее следовало вдыхать с горячим паром. Подышал сколько надо – и откровенничаешь похлеще, чем с родной мамой.
Но и прошлой ночью что-то пошло не так. Сколько ни пробовали, сколько ни старались качнуть парку в легкие усыпленного снотворным в браге рыцаря, ничего не получалось.
– И в этом твой организм оказался уникальным! – подытожил Агап. – Сопротивлялся отчаянно и весьма успешно. Что лишний раз подтверждает: ты – особенный перерожденец.
Именно тогда первый раз и прозвучало половинчатое признание того факта, что инкогнито попавшего в тело рыцаря человека раскрыто. То есть радужные круги в его ауре тоже были рассмотрены Агапом, скорее всего еще в камере, полной уголовников. Но это все равно не объясняло, с какой стати Куча решился на побег, одновременно вытягивая на свободу и совершенно незнакомого рыцаря. Неужели он показался настолько ценным?
Подобные вопросы, заданные самому себе, насторожили Райкалина и заставили давить дальше. Мало того, он банально «взял на пушку» колдуна, делая вид, что ему известно многим больше:
– Особенный? Всего лишь? Или все-таки откровенно расскажешь обо всех нюансах моего тела? И о том, какие у вас на меня виды? А то я кое-что расслышал краем уха… и общее представление получил.
Власнеч надолго задумался. То ли его терзали сомнения в необходимости полного раскрытия карт, то ли он какие иные варианты просчитывал. А то и сожалел, что при попытках воздействия перерожденца не удалось привязать к брату на уровне кровной клятвы. Или что не удалось разговорить после воздействия «паром» правды.
