не забредать. Особенно если хозяин опасен. После нападения ползучих Лео стал больше обращать внимание на собственные ощущения – обоняние, зрение и слух. Ведь за минуту до нападения змей он отметил некоторые изменения, но не придал им значения, полагаясь на местных. Теперь же старался подмечать любые нюансы.
«И птицы тут не те кричат, нас испугавшись, да и меньше их гораздо. Видать, остались только те виды, кто привык к человеку. Шорохов в ветвях заметно поубавилось. Прав был Легедио – не стоит полагаться только на дар, другие способности также не зря дадены тебе природой, и забывать о них себе дороже».
Проводник чем-то напомнил Царькову самцов с острова амазонок. Такой же крупный, мускулистый и такой же загорелый. На нем была надета пусть и не юбка, но и штанами не назовешь, разве что удлиненными шортами. Однако лицо аборигена имело совершенно другой вид. Вместо лысины собранные в хвост длинные волосы, лоб крупнее, нос не картошкой, и, самое важное, осмысленный взгляд. Провожатый вывел отряд на поляну.
– Ждите здесь, – сказал и скрылся в зарослях.
– Толстокожие чужаков в свои жилища не приглашают, – объяснил Хлеу.
– Что за зверя ты им показал? – спросил Леонид.
Милорд снова вытащил фигурку.
– Гурт Мирла поклоняется волкам, – сообщил он, – но в племени есть и другие гурты. У каждого свой хищник, свои правила и свои обычаи.
– Надеюсь, что-то племя объединяет?
Между собой они разговаривали на верхнем языке, который использовали жители островов. Толстокожие общались на нижнем.
– Внутри племени нет войн, все разногласия решает совет гуртов, а гости любого из гуртов неприкосновенны для всего племени.
– Удачной охоты, Хлеу. – На поляну в сопровождении трех воинов вышел мужчина средних лет.
Габаритами гуртовой им немного уступал, но рельеф мышц не оставлял сомнений: вожак не слабее свиты. Его подчиненные помимо копий имели и другое вооружение. «Колье» на груди состояло из пяти метательных клинков, изогнутая сабля покоилась в прицепленных к поясу кожаных ножнах, а волосы в пучке удерживали остроконечные дротики.
«Местный спецназ? – подумал Царьков. – Волосы гораздо короче, чем у охотников. Оружия больше, чем одежды? Интересно, что у них в торбах? Опять что-то убийственное?»
На плече каждого телохранителя висело по кожаной сумке.
– Благодарю, мудрейший. Вам и вашим собратьям удачной охоты. Разрешите преподнести небольшой подарок.
Леонид переключил внимание на мудрейшего. Короткая прическа без каких-либо украшений, на груди – кулон с фигуркой волка, на поясе прямой кинжал в металлических ножнах.
Толстокожий кивнул, и милорд снял с плеча свой мешок. Вскоре на поляне перед хозяевами аккуратно выложили две змеиных головы и порубленный хвост одной из них.
– Богатые дары ты принес сегодня, уважаемый, но и я пришел не с пустыми руками.
Гуртовой дал знак одному из воинов, и тот высыпал на траву содержимое своей сумки. Царьков увидел разноцветные корни, сушеные ягоды и какие-то мешочки.
– Ваша щедрость выше небес, мудрейший, – склонил голову Хлеу.
Вожак аборигенов почесал шею, и из зарослей выскочили сразу шестеро толстокожих. Они унесли подарки, ответные разместились в мешке одного из воинов милорда.
«Даже интересно, сколько еще человек за нами наблюдает? Тут и лучники есть».
– Я вижу, с тобой пришел новый человек. Почему у него детское оружие?
– Он явился с небес, мудрейший. Там оно не считается детским.
– Как тебя зовут, моло… – Мирл окинул незнакомца оценивающим взглядом и остановился на полуслове. – Да, внешность часто бывает обманчива, мудрейший. Как мне называть вас?
«Что он во мне увидел? Почему изменил обращение? Неужели способен различить высокого лорда даже без накидки?»
В лес вельможи сброшенного острова выходили без сословных атрибутов. Звери знаков не различают, а одежда во время охоты должна быть удобной.
– Лео, – представился Царьков.
– И все-таки, почему шест? Им ведь сложно поразить серьезного хищника. От удара палкой зверь становится лишь злее.
– Там, наверху, чаще приходится иметь дело с людьми. У некоторых с мозгами не все в порядке. Если такого стукнуть по голове, он от встряски умнеет.
– А если нет?
– Приходится бить второй раз. Мозги либо начнут работать правильно, либо перестанут совсем.
