Вдруг мне на плечо легла тяжелая ладонь. Я оглянулась. Укоризненно глядя на меня сверху вниз, рядом стоял Атей. Видок, надо отметить, у него был весьма подходящий для этого сборища адептов незнамо какого культа. Сейчас бы я ему меньше ста лет дала бы только очень польстив. Его пергаментная кожа была обильно усыпана пигментными пятнами, белая как лунь борода пощипанным мочалом трепыхалась в районе колен, широкие рукава белой, вышитой красной рунницей рубахи открывали натруженные, как будто раздавленные тяжелой работой коричневые грабли рук. Я не удержалась и усмехнулась про себя. И как только его угораздило этак клешни разработать? Никак это оттого, что он гербарии в огонь подбрасывал? Короче, картинка получилась эпическая, что-то из разряда «Возвращение мумии — 147».
— Ты как сюда попала? — Впрочем, голос у него был вполне себе нормальным.
Вопрос, честно говоря, поставил меня в тупик. И я, решив, что пора стать правдивой, ответила как есть:
— Абсолютно случайно. Просто вывалилась сюда. Но вы не переживайте, — я оглядела высокое собрание, — мне уже пора.
И, напустив максимально занятой вид, я пошла в сторону дерева.
— Не получится, Стеша. — Мне показалось или голос и правда зазвучал огорченно? — Мы тебя весь вечер искали.
Сердце, ударив глухо два раза в горле, обвалилось куда-то вниз. Я сделала еще шаг вперед, и опять мое плечо ощутило тяжесть Атеевой руки. Я попыталась скинуть ее, резко дернув туловищем, но Атей, несмотря на свой просто замогильный вид, держал меня на редкость крепко. Что удивительно, в разговор больше никто не встревал. Народ продолжал пялиться на меня с абсолютно непонятным выражением лиц (ну то есть у кого были эти самые лица). Поняв, что беседы не избежать, я молитвенно сложила руки на груди и, вложив в голос всю искренность, на которую только была способна, сказала, обведя всех полными слез глазами:
— Я понимаю, что мне никто не поверит, но я правда, — слезы все-таки выкатились из глаз, — правда ни в чем не виновата. Я знаю, как это все выглядит со стороны, но я просто не смогла бы сотворить такое. Я даже не знаю, как это делается.
— Мы обращались к богам, — глухо молвил Атей, избегая моего взгляда, — спрашивали о причине постигшего нас несчастья…
— И? — Ну зачем я это спросила, ведь ответ и так явно читается на всех обращенных ко мне лицах…
— Причиной названа ты.
Только сейчас я заметила, что народ не просто смотрит на меня. В мою сторону направлена целая куча кристаллов. Они, эти кристаллы, сидели на огромных посохах и на небольших жезлах, на кольцах, на рогах, в кулонах и еще черт его знает где! А Атей тем временем не просто сжимает мне плечо, он уводит меня из круга, незаметно прикрывая собой.
— Но я не делала этого!
— Боги не ошибаются… Но потом мы попросили помочь нам бороться с напастью, чтоб они подсказали или прислали к нам защитника…
— Ну как мне вам доказать, что я ни при чем?
— И в это время прямо на жертвенный камень свалилась ты. — Похоже, он завершил свой маневр, так как я оказалась прикрыта от большинства сидящих. В сторону же остальных был направлен, как бы случайно, атеевский посох. — И теперь осталось понять, — его голос стал громче, и я поняла, что он обращается не ко мне, — боги тебя прислали, чтобы мы совместными усилиями тебя покарали? — Среди присутствующих поднялся одобрительный ропот. — Или ты и есть тот самый защитник?
Видимо, главные слова были произнесены, потому что Атей обвел вокруг нас круг посохом, и мы оказались заключены в сверкающую сферу.
— Я не позволю никому причинить вред этой девочке, — он стукнул посохом, и из его навершия хлестануло пламя, — пока мы точно не убедимся, что она и есть враг! — И, помолчав немного, добавил так тихо, что даже я засомневалась, были ли произнесены эти слова: — Да и тогда не позволю…
Прямо перед коконом возник человек с медвежьей головой. Он, буравя меня злобными красными глазками, заговорил, половину слов прорыкивая:
— Куда уж ясней, ты сам видел призрачное видение, — он махнул в сторону небольшого озера, которое я заметила только сейчас, — причина она — больше некому.
— Причина — да, но вот виновница ли?
— Многоуважаемый Атей, я не подозреваю вас в пособничестве только из уважения к вашим годам.
— Тогда, может, из уважения к моим годам вы, не менее уважаемый Берендей, согласитесь принять вызов на Божий суд.
— Божий суд? — Медведоглавец даже задохнулся от удивления. — А в чем суть спора?
— Я считаю, что надо еще раз воспросить у богов, виновна ли эта девица.
— Да чего спрашивать, и так все понятно, — закричали со всех сторон.
Атей, не обращая на это внимания, продолжал сверлить глазами того, кого он назвал Берендеем. Тот, постояв так же молча, отвесил низкий поклон и отошел в сторону.
— Вызов принят, — звонко крикнул кто-то слева.
