Книга секретов

– Вот почему Харви остался в подвале охранять нижнюю комнату, – сказал Горацио. – Ему не требовалось дополнительных доказательств тому, что ты сделала.

Леопольд замялся в нерешительности. Он пристально смотрел на Олив.

– Леопольд, – начала Олив, – можешь обыскать мою комнату, если хочешь. У меня больше нет ни красок, ни инструкций, как их делать. Я велела Горацио забрать их, потому что я никогда больше не собираюсь ими пользоваться, и…

– Велела мне забрать их? – повторил Горацио. – Я только вчера обнаружил их у тебя в комнате. Я уничтожил их прежде, чем ты успела воспользоваться ими в своих вредоносных целях.

У Олив отвисла челюсть.

– Горацио! Это неправда! Я клянусь, Леопольд, – взмолилась Олив, – это не я…

– Ты отрицаешь, что воспользовалась красками Олдоса, чтобы написать портрет? – требовательно спросил Леопольд еще более низким и хриплым голосом, чем обычно.

– Нет… но я… я просто… Честно, этот я не писала, я только пыталась…

– Она пыталась вернуть Олдоса, – сказал Горацио. Олив снова хлестнула темноту лучом фонарика, но Горацио остался невидим. – Теперь он ей нужен, чтобы научить всему, что не по силам ей одной. Она хочет именно того, чего однажды возжелала Люсинда Нивенс, чего в свое время желала сама Аннабель. Разве она не доказала это с гримуаром? Она хочет стать его ученицей. Ей нужна его власть.

– НЕ НУЖНА! – воскликнула Олив. – Я не хочу быть как он! Я этого не делала!

Горацио изящно ускользнув от луча света, встав точно за плечом у Леопольда.

– Она для всех нас опасна, – промурлыкал он Леопольду на ухо и шагнул вперед, подталкивая его поближе к Олив. – Возможно, нам следует поместить ее на портрет, к ее хозяину.

Олив невольно отступила на шаг и стукнулась плечом о холст. Она отдернула руку.

Коты подкрались еще ближе.

– Прежде всего, Олив, ты должна отдать нам очки, – продолжил Горацио. – Тебе определенно нельзя доверять.

Олив сглотнула. Фонарик дрогнул у девочки в руке, бросив на котов нетвердый отблеск. Горацио в очередной раз увернулся от света.

– Нет, – дрожащим голосом сказала Олив. – И не подходите ближе. Я закричу. Мои родители услышат.

– Может, они тебя и услышат, но не смогут до тебя добраться, – ответил Горацио, плавно подползая все ближе.

Олив нацелила фонарик прямо на его морду. Горацио сузил зеленые глаза и остановился. И в долю секунды перед тем, как он отвернулся, Олив заметила кое-что странное в оттенке его глаз, уже не таких ярких, как раньше. А его мех…

– Горацио, – прошептала она. – Что с тобой случилось?

Кот поспешно отпрянул.

– Леопольд, – зло бросил он, вновь метнувшись в тень, – вы с Харви должны и впредь постоянно следить за комнатой под подвалом. Так мы сможем быть уверены, что она не сумеет украсть еще банки. Об этом портрете я позабочусь сам.

Леопольд едва заметно кивнул.

– Но… тогда… кто будет сторожить весь остальной дом? – спросила Олив.

– А зачем? – огрызнулся Горацио. – Мы и без того знаем, где проблема. Она везде, где находишься ты.

Девочка с мольбой повернулась к Леопольду.

– Леопольд, я клянусь… ты должен мне поверить… я…

– Леопольд, – оборвал ее Горацио. – Разве эта девочка не предавала тебя достаточное количество раз, чтобы ты наконец усвоил урок? Вниз. Сейчас же.

Леопольд заколебался было, переводя глаза с Горацио на Олив. Но потом, понурившись, он отвернулся от Олив и медленно побрел к лестнице. Темнота поглотила его чернильно-черный мех.

В последний раз бросив на Олив испепеляющий взгляд, Горацио попятился прочь, повернулся и бесшумно исчез на лестнице вслед за Леопольдом.

Олив осталась на чердаке одна.

Несмотря на холодный воздух, ее бросило в жар. Ладони вспотели, сердце оглушительно билось, а в голове порхала и крутилась стая вопросов.

Что бы ни говорил Горацио, она знала, что не писала портрет Олдоса. Даже если отбросить все остальные соображения в сторону, она просто недостаточно умелый художник. А это значило, что портрет написал кто-то еще.

Но кто?

Аннабель? Насколько Олив знала, та не была художницей. К тому же как бы Аннабель пробралась на чердак без очков или без помощи одного из котов? Мисс Тидлбаум? Но та бы тоже не смогла подняться на чердак, да и откуда ей было знать, где найти ингредиенты для красок, не говоря уже о том, как их смешать? Олив закусила щеку, пытаясь думать. Могли ли костистые руки сами дорисовать себе тело? Олив понятия не имела, но это казалось крайне