оставить несущуюся по небу тучу слева от себя. Храпевшие лошади, понукаемые всадниками, набрали скорость. Высокая трава, раздвигаемая крупами животных, шуршала под копытами. Не тут-то было, туча тоже изменила направление своего движения. Люди почувствовали дыхание знойного ветра со стороны надвигающейся преследовательницы. Казалось, русичи устроили скачку наперегонки с самой природой.
– Не уйти нам от нее, батька! – прокричал скакавший третьим в цепи воропа Ратмир. Припав к лошадиной шее, он бросал косые взгляды на морок, подступающий все ближе и ближе. – Лошадей загоним.
– Что предлагаешь? – бросил вопрос через плечо сотник, не снижая темп скачки.
– Не знаю.
– Так какого… рот открыл. Сматываться надо.
– Он прав, батька. Не уйдем, – откинулся в седле Олесь.
Сотник придержал взмыленного коня, пропуская вперед своих ребят, вид тяжелораненых товарищей заставил его пожалеть о том, что так загонял лошадей. Еще час скачки – и люди просто умрут, не пережив потерю крови, жажду и боль. Падут лошади. В степи останутся два с лишним десятка безлошадных, вымотанных в конец, русичей.
– Вороп, стой, – скомандовал Горбыль. – Спешиться. Лошадей держите, еще не ясно, что будет. Все едино, встретим неизвестность с оружием в руках. Чем черт не шутит, может, просто под дождь попадем. Но кажется мне, все будет как в напоминании о Страшном суде:
«Охренеть, неужели это я несу? Точно скоро белую лошадку прогуливать выйду, если живы останемся».
Притихшие бойцы созерцали происходящие с тучей метаморфозы. Остановившись неподалеку от скопления людей и лошадей, темная мгла вдруг стала преобразовываться во что-то совсем иное. К земле потянулся острый черный столб. Упершись в траву, он превратился в воронку, куда стала втягиваться остальная чернота. Постепенно зайдя внутрь, мрак стал раскручиваться в смерч. Люди услышали гул, идущий изнутри воронки. Сначала медленно, потом убыстряясь, смерч двинулся к воинам. Все осознали безвыходность положения. Убежать невозможно, спрятаться негде, осталось одно – погибнуть.
– А вот сейчас мы посмотрим, кто такой, этот товарищ Сухов.
Сашка сунул узду своей лошади в руку Олегу.
– Держи.
Сам, ногами широко раздвигая ковыль, направился навстречу воронкообразному чудовищу. Более идиотского решения проблемы он выдумать не смог, но надо было на что-то решиться, и он решился. То, что перед ним находится не явление природы, а козни степного колдуна, он, после общения с Вестимиром и лешаком, уже понял. Никаких заговоров он не знал, талисманов от такой хрени у него не было. Сделав еще два шага, Сашка вошел в боевой транс, движения его ускорились, стали экономными и резкими. Напор горячего воздуха, с приближением смерча, стал ощущаться еще сильнее, от мрака веяло сухим зноем. Сам же Горбыль ощутил, как вдоль хребта побежала неслабая струйка пота, не то от страха перед неведомой кончиной, не то от жары, исходившей из мрака вихря. Из-под ног воина потоком воздуха к воронке потащило траву, вырванную с корнями из грунта.
С усилием огибая смерч со стороны и находясь от него в считанных метрах, чувствуя, что еще чуть-чуть и его затянет внутрь воронки, Сашка вырвал из ножен оба ножевых клинка и с замахом бросил в смерч.
– Нн-а-а! – вырвалось у него из пересохшего горла, после чего он с усилием, рыбкой, через голову, рискуя быть втянутым в воздушный столб, сделал кувырок от него в сторону.
Вертящийся столб черноты и пыли пронесся дальше, увлек за собой оба брошенных ножа, вонзившихся в него словно в дерево.
Пришедший в себя после кувырков, Сашка заметил, что со смерчем не все в порядке, что-то изменилось. Приглядевшись, увидел. Воронка, замедлив ход, остановилась, из нее стаями вылетало воронье, с недовольным карканьем разлетаясь по степи в разные стороны. В клубах поднятой пыли смолк гул самого смерча. Сашка поднялся на ноги и направился прямо в пылевое облако. Пыль рассеивалась и оседала. Все лицо, руки и одежда покрылись слоем грязи, образованной потом и той же пылью. Уже сейчас можно было увидеть на земле лежащего человека. Горбыль, отплевываясь и выбив из носа грязевые пробки, подошел к нему. Перед ним, жмурясь от пыли и боли, лежал давешний шаман из самого первого стойбища, которое уничтожили Сашкины бойцы.
– Хм! Вот тебе и туча, – почесал бритый затылок своей пятерней. – Ну, что, баклан, долетался?
К ним, держа лошадей в поводу, подходили парни, ошалело глядя на колдуна. Сам шаман уже перестал подавать какие-либо признаки жизни, оба Сашкиных ножа торчали из его груди.
– Батька, как же это? Ведь колдун, а ты его так вот, ножом кончил, – хлопая глазами, задал вопрос Людогор.
Все уставились на своего сотника.
– А чё тут непонятного? Слыхал я про одного витязя, Чапаевым его звали. Так вот против него азиатский богатырь тоже выступил, между нами говоря, стра-ашный и сильный как битюг был. Так вот, он его тоже ухайдокал спокойно, при этом даже высказался: «Все, – говорит, – боятся. Ниндзя, ниндзя, а он, идиот, с голой пяткой против шашки!» Так и с шаманом этим доморощенным. Ну, что прищурились? По коням, делаем ноги.
