– И?
– Воинов вместе со смердами, пришедшими из деревень – одна сотня и семьдесят два людина, да баб восемьдесят три, да детей, в обороне участвовавших – сорок два.
– Много. Что ты хочешь предложить, Гунарович? Судя по твоему задумчивому лицу, у тебя родился план.
Глянув на серое небо, ночь подкралась на землю, варяг сказал, будто выстрелил:
– Ночью вылазку в стан врага сделаем.
– Я думал об этом. Считаю предложение дельным, но не своевременным. Завтра, бог даст, отобьемся, вот тогда Андрей возьмет у Трувора пятьдесят бойцов и совершит вылазку. А сегодня кочевники пуганые, можем и людей потерять.
– Может, Стегги в расчет взять?
– Об этом я подумаю завтра.
15
Сашка лежал в кустарнике, на опушке березовой рощи. Выгодное положение для наблюдения состояло в том, что часть лесного массива и этот кустарник находились на пригорке, отсюда открывался превосходный вид на костры кочевников. Вот уже почти сутки огромное войско печенегов расположилось на отдых. Шатров не ставили, отведя в сторону лошадей, расседлали и стреножили, разожгли костры, расположившись у них большими группами. Нос улавливал запах жареной баранины, конского пота и еще чего-то кислого, неприятного, исходившего от большого скопления немытого кочевого народа. Отметил про себя наличие выставленного оцепления, конных патрулей, выпущенных чьим-то приказом по разным направлениям в сторону русской земли. «Да-а, нелегко придется Николаичу. Здесь их не одна тысяча. Орда она орда и есть. По мне так эти от татар ничем и не отличаются». Справа зашевелился один из его диверсантов, замаскировавшихся и наблюдающих за происходящей деятельностью противника.
– Нишкни, – повернув голову вправо, зашипел Сашка. Не хватало, чтоб их обнаружили в самом начале операции, ночная акустика отличается от дневной.
Основная часть отряда была спрятана в центре рощи, там же находились и средства передвижения – степные лошади на которых отряду придется отмотать не одну сотню километров по вражеской территории.
Монзырев хорошо экипировал подразделение глубинной разведки: маскировочные костюмы с масками на лицо, с пришитыми карманами на штанах и рубахах, щиты и шлемы, обшитые поверх этим же крашеным полотном, арбалеты и боевые топорики вместо мечей, как у всей дружины, легкие сабли, кистени, и даже, по Сашкиной просьбе, Туробой наделал метательных звездочек. Не понимая толком, зачем это нужно, кузнец все же, выложившись, обеспечил Сашкину команду желаемым. А еще у каждого разведчика, помимо обычного боевого ножа, в холщовом чехле, крепившемся к поясу и правому бедру, имелись по три метательных ножа. Главная фишка состояла в том, что Монзырев приказал бабам сшить маскировочные накидки на каждую лошадь. Было затрачено большое количество полотна и красок. Боривой, получив распоряжение, выдать это все, сначала ругался, потом ходил следом и жалостливо канючил, пытаясь хоть как-то сохранить в приличных размерах аппетит своей ненасытной прижимистой до всякого альтруизма жабы. Закончилось все тем, что плюнул и выдал все, что было велено. Теперь и лошади во взводе разведки щеголяли форменными попонами. В пошитых РДшках у каждого бойца имелся минимальный запас продуктов и бурдючок с водой, сделанный из заячьей шкуры. Разведчики ушли в автономный поиск.
Вдоль опушки рощи проследовал печенежский разъезд. Серые сумерки отступали, на востоке загоралась заря.
Раннее утро привело вражеский лагерь в движение, словно муравьи, печенеги сновали в нем. И, вот уже тысячи всадников в седлах, слышны выкрики командиров, войско двумя широкими колоннами, огибая рощу, двинулось в набег на земли северных соседей. Часть орды ушла влево, в сторону реки Псел, вторая многорядной колонной двинулась по прямой, в глубь территории княжества.
– Ну, что, парни, – вымолвил сотник, уже не боясь громко подать голос из-за шума, создаваемого противником, – вторжение началось. Скоро и нам пора двигать будет.
Подмигнув левому напарнику, спросил:
– Что, Ратмирка, пообвыкся? Это тебе не в гриднях хаживать, за князем-батюшкой хвосты заносить, здесь на брюхе ползать приходится.
– Обидеть хочешь, Олекса?
– Да что ты? Я свою родню не обижаю, а кто сторонний обидеть попробует – так, и хавальник начищу. Так ведь, Олесь? – обратился к правому напарнику.
– Точно, командир.
Печенеги, разобравшись по сотням, конными массами неспешно рысили не далее чем в пятидесяти метрах от разведчиков, казалось, конца и края им не видно.
– Все-таки нелегко нашим придется, это ж какая силища-то?
– Так, может, вернемся? Нашим поможем.
– Олесь, я же тебя вот этой сиськой выкормил, ты ж с этим молоком должен всосать был то, что приказы не обсуждаются, а выполняются. Даже ценой жизни, если придется. Как мне еще вбить в твою бестолковку это?
