Их донимали полчища мух.
Той ночью чародей, как всегда, спал и видел сон об ужасе Золотой Комнаты. Стенающая процессия. Рог для потрошения. И цепь, которая тянула его вместе с прочими несчастными вперед.
Ближе. Он подходил все ближе.
Разрушенных ворот Сауглиша достигли на третий вечер. Башни стали холмами, а стены превратились в невысокие гребни, наподобие извилистых дамб Шигека и Айнона.
Но сомнений не было. Пришла уверенность, что цель достигнута.
Взобравшись на гребень, они могли даже разглядеть залитые солнцем деревья на западных склонах Троинима в отдалении: три слившихся в один из-за осыпи обломков холма. Местами виднелись остатки стен в пятнах лишайника. Изъеденной непогодой кирпичной кладки. Торчащих стоймя из заросших развалин каменных останков. Тишина запустения.
Священная Библиотека.
Это казалось невозможным.
Мы нередко воображаем, каково будет достичь цели, к которой так страстно стремимся. Представляем награду за труды и невзгоды, некий окончательный расчет. Акхеймион предполагал, что при виде легендарной твердыни Сохонка должен будет ощущать либо глубокую печаль, либо возмущение. Слезы и смятение.
Но отчего-то эти развалины не вызвали никаких особых чувств.
Теперь кирри. И спать.
Мертвые могли подождать до утра.
Остановились на ночь у самых ворот. Проповеди никакой не прозвучало, слышно было лишь, как ветер завывает в кронах деревьев и клокочущий смех Сарла, прерываемый его бормотанием, то делающимся громче, то затихающим, как нескончаемая невнятица пьянчуги.
– Сокровищщщница! Ха! Да! Только подумайте, ребята! Вот поход так поход! Киампас! Киампас! Хи-хи! Что я говорил…
И так без конца, пока не начало казаться, что среди них кроется и шипит какой-то припавший к земле зверь:
– Сокровищщщница!
Глава 13
Равнины Истиули
Боги живут эпохами, поэтому они не совсем живые. Поскольку Настоящее ускользает от них, они навсегда раздвоены. И порой ничто не ослепляет душу сильнее, чем боязнь обретения Целостности. Людям стоит помнить об этом, когда они взывают к богам.
Трое суток Сорвил выжидал, узнав о посольстве Нелюдей и Ниоме.
Цоронга отказался даже думать о возможности его отъезда. Хотя он своими глазами видел послов, Наместник продолжал утверждать, что тут кроется лишь очередной коварный план Анасуримборов. И напирал на то, что Сорвил, как нариндар, был предназначен избавить всех от раковой опухоли – аспект- императора.
– Просто подожди немного, – сказал Цоронга. – Богиня обязательно вмешается. Произойдет что-то знаменательное. Какой-то поворот событий задержит тебя здесь, где ты сможешь выполнить свое предназначение. Подожди, сам увидишь.
– А если они знают? – задал наконец Сорвил тревоживший его давно вопрос, высказав вслух ту возможность, которую они сознательно не затрагивали – что Анасуримбор неким образом распознал божественный заговор Ужасной Праматери?
– Не знают.
– Но если…
– Они не знают.
У Цоронги, по наблюдению Сорвила, было завидное свойство свято верить в то, что требовалось ему для душевного спокойствия. Для него самого дело обстояло не так просто: убеждения его и желания связать вместе никак не получалось, как слишком короткие веревки, и в результате узлом становился он сам.
Предвидя очередную бессонную, ночь он снова двинулся через весь лагерь в сваяльский анклав, чтобы задать Серве продуманные заранее вопросы. Но стражники не разрешили ему войти в Житницу, заявив, что Гранд-дама совещается со своим Священным Отцом за горизонтом. Когда же он отказался им поверить, они призвали колдуний, и одна из них, ведьма со жгучим взором, издевательски бросила:
– Успокойся. Скоро наша Гранд-дама начнет швырять тебя, как камушек по воде.
Сорвил в ступоре вернулся к себе в шатер, одновременно обескураженный поворотами судьбы, но и возбужденный до крайности перспективой
