Капитана, не веря своим глазам. Сарл схватил ту самую ветку, которую лорд Косотер пытался переломить в последние минуты жизни. Присев на безопасном расстоянии, он принялся тыкать ею в лицо мертвого Капитана. Он провел ею по лбу и щекам и в ужасе отскочил, когда она выскользнула из рук и стукнула его самого.
Старик обернулся к Мимаре и фыркнул.
– Он не умер, – проговорил он, как пьяный, который страстно желает скрыть очевидный всем факт. – Это не Капитан, нет…
Неподалеку раздались крики. Поквас пытался в чем-то убедить Галиана, толкая в плечо.
– Он слишком тяжелый для преисподней.
Тот спуск был похож на путешествие в гигантскую кроличью нору.
Странное волнение преследовало колдуна, когда яркий свет постепенно отдалялся от них ввысь. Шахта уходила под углом, а не вертикально вниз, заросшая плотными зарослями, засыпанная землей, как нора, которая когда-то была дорогой в подземный мир. Подвалы Турели тянулись над головой, как крыша, три четких уровня коридоров сократились наполовину, разрушенные комнаты походили на разбитые яичные скорлупки.
Перед ними открывались глубины, пропитанные колдовским запахом серы.
– Смотри… – произнес Клирик, поворачиваясь к стенке туннеля.
Акхеймион уже заметил их в неверном сером свете. Три трещины, изогнутые в форме серпов: центральная – самая длинная, вторая загибалась внутрь ее полукружья, а третья под углом выгнулась наружу.
Акхеймион сразу же узнал этот знак: он был известен любому человеку в Трехморье. Три Серпа с глубокой древности были известной геральдической эмблемой – гербом Триама Великого.
Отметины длинных когтей…
Следы драконов.
Острый приступ боли в спине пронзил Мимару, разлился по всему телу от колен до шеи. Но она, не двигаясь, продолжала сидеть, обхватив голени.
Галиан повернулся, уводя остальных. Сарл поспешно уступил ему дорогу, крепко прижимая к груди голову Капитана.
– Куда вы собрались? – крикнула Мимара колумнарию.
– Пойдем встречать Клирика. Избавим его от чудесного мешочка.
Ксонгис сорвал обе Хоры с кольчуги лорда Косотера.
Галиан плотоядно взглянул на нее с улыбкой, слишком хорошо ей известной.
– А в перерыве устроим пир в честь богов, что помогли нам добраться сюда.
Она помрачнела. Как он мог улыбаться?
– Пир… Из чего?
Было сухо и ясно. Ветер лениво шевелил верхушки деревьев, убаюкивая зверя, который является мир. Пятна свернувшейся крови виднелись на листьях.
– Из персиков, моя сладкая. Из персиков.
Присев, они скользили вниз по норе, погружаясь все глубже во тьму и приближаясь к Гробнице. От Верхнего Интервала остались лишь балконы, висящие над бездной. Заросли полностью поглотили полы, заполнили огромный проход. Акхеймион вздрогнул, узрев, что осталось от фризов, украшавших стены, напомнив ему о Кил-Ауджасе. Великие Колесные Врата были уничтожены, среди руин виднелись лишь величественные остатки: белый мрамор волшебных шестеренок и потрескавшаяся зеленоватая бронза замков и хитроумных приспособлений.
Мрак зиял перед ним.
Значит, пробормотал устало внутренний голос, Гробница разграблена.
Он неподвижно стоял, несчастный и растерянный.
Столько страданий… Столько погибших…
Ради чего?
Вечный рефрен его жалкой жизни.
Безумием было верить во что-то иное, проделывать весь этот путь с надеждой, что Гробница стоит нетронутой, что карта Ишуаля ждет его, как низко висящий плод. Он чуть не расхохотался от мысли, что Судьба может быть такой благосклонной.
Вот, понял он, вот что всегда было его судьбой. Попасться в ловушку махинаций врага, который знал о его миссии еще до того, как ее обнаружил. Столкнуться с нелепым предметом своих абсурдных надежд. Он искал истину, а вместо этого оказался в компании сумасшедших и дракона – дракона!
Древнего Раку.
Он буквально слышал, как небеса смеются над ним.
Не обменявшись ни словом, ни взглядом, старый колдун с Нелюдем переступили через разрушенный порог и наконец оказались в Гробнице.
