– Так она живет там? – спросил Дезмонд. – Под эстакадой?
– Понятия не имею. Если честно, ни разу не спрашивал.
– А стоило бы.
– Ты знаешь, когда мы вместе, голова как-то другими вещами забита.
Дезмонд ухмыльнулся.
– И вчера тебе забили ее настолько, что ты оставил дома скейт.
Я опустил взгляд под ноги и понял, что он прав. Похоже, я от счастья летел всю дорогу по воздуху.
– А где живет Синди? – поинтересовался я, чтобы сменить тему.
– Она… Гм, я еще не спрашивал. Окей, 1:1.
– Ну хватит уже болтать, – вмешалась Марина. – Дез, можно оставить доску у тебя в гараже?
– Не вопрос. Только я, если позволите, со своей не расстанусь. Топать всю дорогу – еще чего не хватало!
– Слабак, – хмыкнула Марина. – Если ты не в курсе, люди иногда ходят пешком. Это называется «прогулка».
В конце концов они оба оставили скейты в гараже, и мы чуть быстрее обычного отправились в школу. Уже через несколько домов стало понятно, что мы не одни.
– Как же меня бесят эти парни, – процедила сквозь зубы Марина. – Им что, нечем заняться, кроме как шпионить за школьниками?
– Видимо, нет, – ответил Дезмонд и повернулся ко мне: – Ну что, раскусил ту девчонку-выдру?
Марина почему-то уставилась в землю. Я покачал головой.
– Еще нет, но вчера я целый час читал ее блог. Знаете, она мне все больше нравится. Может, послать ей личное сообщение?
– Забудь, – отмахнулся Дезмонд. – Она наверняка не ответит. Решит, что ты коп или извращенец.
– А еще я бы не советовала писать в Интернете ничего личного, – добавила Марина. – Если, конечно, ты не хакер 99-го уровня, который умеет заметать следы. Думаю, ФБР вполне способно отследить твою переписку.
– И про блог знает?
– А ты как думаешь? Если они выслеживают Зверлингов и похищают детей, то уж блоги точно мониторят.
Внезапно Дезмонд постучал меня по плечу.
– Эй, Джеймс Бонд, включи свое лазерное зрение. Чего там за толпа?
Перед школой образовалась целая пробка – видимо, ребят не пускали внутрь. Их было уже так много, что половина не поместилась на асфальтовой дорожке и залезла на клумбы по сторонам ворот. Когда мы подошли ближе, стало понятно, что они спорят с директором Хейденом. Школьники словно вырядились на Хэллоуин: у каждого в одежде был какой-то элемент звериного костюма. В толпе тут и там мелькали ободки с кошачьими ушами, плюшевые перчатки в виде лап и такое разнообразие хвостов, что они могли бы составить конкуренцию карнавальному магазину. У одной девочки была куртка под леопарда. Другая, несмотря на жару, надела полосатый желто-черный свитер, который придавал ей сходство с огромной тощей пчелой.
– Да они свихнулись, – сказал Дезмонд. – Тут что, конвент мохнатиков?
– Ты хотел сказать – пушистиков, – поправила его Марина.
– Один фиг, – и Дез постучал по плечу Терри Силса. – Чувак, что тут творится?
– А вы разве не слышали?
– Что слышали?
– Диллон Харнер покончил с собой. Повесился ночью в отцовском гараже.
– Вот дерьмо, – пробормотал Дезмонд.
Я слышал, о чем они говорят, но слова будто не доходили до моего сознания, оставаясь бессмысленным набором звуков. Диллон никогда бы такого не сделал. Он слишком любил жизнь и был лучшим музыкантом из всех, кого я знал. Мы зависали в музыкальном классе минимум дважды в неделю – как только у обоих появлялось «окно». Он приносил свою классическую гитару, а мне приходилось довольствоваться раздолбанным школьным «Стратокастером». Он помог мне переложить Сеговию[10] и Джилардино[11] на электрику, а я приобщил его к волшебному миру «Венчерз» и Дику Дейлу[12], который неожиданно хорошо лег на акустику. По крайней мере, на акустику Диллона. Он фанател от музыки, как и я, но при этом был музыкантом от Бога.
Все выходные он проводил в Лонг-Бич с матерью, а по будням жил с отцом в Санта-Фелисе. Тот был профессиональным гитаристом. Казалось, он пытался загладить вину за развод, устраивая с сыном бесконечные джем-сейшны. Поэтому я видел Диллона только в школе. Если не считать нелюбви к Зверлингам, он был мировым парнем. Ничто не могло его огорчить.
Тогда какого черта он полез в петлю?!
– Это не объясняет, зачем вы устроили карнавал, – сказал Дезмонд Терри.
– Ты в порядке? – тихо спросила Марина, коснувшись моей руки.
