Я киваю.
–?В то утро.
–?Тебе, наверное, было очень страшно.
Я пожимаю плечами.
–?Как это было?
–?А как, по-твоему, это могло быть? – Не могу скрыть в голосе горечь. – Меня вывели на сцену и оставили одну. Дамы предлагали за меня деньги. У меня отобрали имя. Отобрали дом. Они отобрали у меня… все.
Долгое молчание. Я делаю еще глоток чаю. Совсем не таким я представляла себе наш разговор, и мне хочется сменить тему.
–?Извини, – говорю я. – Я…
–?Они и у меня отобрали дом, – говорит Эш. Я поднимаю глаза. Его лицо очень серьезно. Прядь русых волос упала на лоб, и я борюсь с желанием откинуть ее назад, пробежаться пальцами по его волосам.
–?В самом деле? – спрашиваю я.
–?Разница лишь в том, что я сам им это позволил.
–?Почему?
–?Моя младшая сестра была больна. Однажды я не пошел в школу и повел ее в бесплатную клинику. Целый день мы просидели там, ожидая, когда нас примет доктор. Там меня и нашла мадам Кюрьо. – Он улыбается воспоминаниям, но его улыбка невероятно грустная. – «Бьюсь об заклад, ты сводишь с ума всех девчонок». Вот что она сказала мне тогда. Я понятия не имел, о чем она говорит.
–?Что случилось с твоей сестрой? – спрашиваю я.
–?У нее был антракоз, болезнь легких. Обычная вещь в Смоге. Лечится, если ты можешь позволить себе лекарства. Мы не могли. Когда мы вернулись домой, мадам Кюрьо уже поджидала меня. Она сказала, что поможет Синдер – это моя сестра. Обещала дать мне работу, денег, которых хватило бы не только на лечение Синдер, но и на безбедную жизнь для моей семьи. Только при одном маленьком условии: я больше никогда их не увижу. – Он с трудом сглатывает. – На следующий день я уехал вместе с ней.
Он ставит свою чашку на стол, и его голос снова становится сдержанным.
–?Извини меня. Это… совершенно неподходящий разговор. Не надо было… Я не привык говорить о себе так много. Это не разрешается. Приношу свои извинения.
–?Мы сегодня нарушаем много правил, так ведь?
Эш усмехается и слегка успокаивается.
–?Похоже, что да.
–?Ты совершил очень смелый поступок ради своей сестры.
–?Выбирать не приходилось.
–?И все-таки, – бормочу я. – Если бы у меня был выбор… не знаю, как бы я поступила.
–?Я так не думаю, – говорит Эш.
Он прав. Если бы Хэзел отправляли на том поезде и я могла бы ее спасти, пожертвовав собой, я бы сделала это, не задумываясь.
–?Сколько тебе было лет? – спрашивает он.
–?Двенадцать. – Я до сих пор помню, как стояла в очереди на тестирование, держась за руку матери. Помню холодные пальцы доктора, которые ощупывали меня. Резкий запах антисептика. Жало иглы. – Тестирование обязательно для всех девочек после… ну, ты понимаешь… после того как они становятся женщинами. – Мои щеки горят, и я не смею поднять на него глаз. – Во всяком случае, в тот вечер они пришли за мной.
Я гоню прочь эти воспоминания, пряча лицо за глотком чая. Он уже остыл.
–?Иногда у меня такое чувство, будто я вспоминаю чужую жизнь, – говорит Эш. – Человека, которого больше нет.
–?Он есть, – шепчу я.
–?Трудно вспомнить, каким ты был, когда постоянно притворяешься кем-то другим.
–?Я уверена, что бывают минуты, когда ты можешь быть самим собой.
Выражение его лица разом смягчается.
–?Сразу видно, что ты здесь недавно.
Меня задевают его слова.
–?Может быть, но я могу понять, что ты имеешь в виду. К тому же у тебя гораздо больше свободы, чем у меня. Ты можешь говорить, когда захочешь, одеваться, как тебе нравится, ходить куда угодно. К тебе относятся с уважением.
–?Ты действительно думаешь, что это