меня, Вайолет. Они владеют мной, как собственностью.
Мы молчим, погруженные каждый в свои мысли.
–?Нет, нет, – вдруг восклицаю я. Эш удивленно поднимает бровь. – Если бы ты был их собственностью, ты не пришел бы сегодня в концертный зал. И если бы я действительно принадлежала им, как вещь, меня бы здесь не было.
–?Это очень оптимистичный взгляд на наше положение, – говорит Эш.
–?Ты не согласен?
–?Я… – Эш вздыхает. – Я слишком давно живу здесь. Трудно оставаться оптимистом. – Его рука ложится мне на шею, и он поглаживает большим пальцем мой подбородок. – Но вот что я тебе скажу: когда я проснулся сегодня утром, то поймал себя на том, что снова могу дышать. Словно с меня сняли какой-то груз, и я впервые за долгие годы стал самим собой.
–?А что произошло сегодня утром?
Он улыбается.
–?Я решил найти тебя.
Тишина окутывает нас, но мне в ней уютно. Эш убирает руку с моей шеи и опирается на спинку дивана.
–?По чему ты больше всего скучаешь? – спрашивает он. – Из своей прошлой жизни.
–?По моей семье, – отвечаю я и ставлю чашку с холодным чаем на столик. – Особенно по младшей сестренке, Хэзел. Она так выросла. – Я горько улыбаюсь. – И стала очень похожа на нашего отца.
–?А ты на кого похожа?
Я смеюсь.
–?Ни на кого. Мой отец, бывало, шутил, что у мамы наверняка был роман с молочником. – Теплая грусть разливается в моей груди.
Эш наматывает на палец мой локон.
–?Он хороший человек, твой отец?
–?Он умер, – говорю я тихо.
Его рука замирает.
–?Вайолет, я… прости.
–?Ничего. Это было давно.
–?Сколько лет тебе было?
–?Одиннадцать.
Он разматывает накрученную прядь волос.
–?Могу я спросить, как это произошло?
Я отворачиваюсь к окну и начинаю рассказывать.
–?Он возвращался домой после поздней смены в Смоге. Там, у таверны на вокзале, была драка – двое жестоко избивали третьего. Мой отец… он попытался остановить их. – Я сглатываю ком. – Один из них пырнул его ножом. К тому времени, как ратники принесли его домой, он был уже мертв. – Я закрываю глаза и вижу все как наяву – мой отец, весь в крови и грязи, мокрый от дождя, лежит бездыханный на кухонном столе. Моя мать воет от горя, издавая страшные, нечеловеческие звуки. Я отвела Хэзел и Охру в нашу комнату, но и оттуда были слышны ее стенания. Мы втроем свернулись на кровати и проплакали всю ночь. Утром тело отца уже забрали.
Слеза стекает по моей щеке, и я быстро смахиваю ее, смущенная. Сейчас не время плакать.
–?Извини. Я давно не вспоминала о той ночи.
–?Он пытался кому-то помочь, – шепчет Эш. – Это был очень смелый поступок.
Я пожимаю плечами.
–?Наверное.
–?Мне очень жаль.
Мы снова молчим.
–?Расскажи про свою семью, – прошу я.
–?А что про них рассказывать?
–?Я не знаю. Что-нибудь. Вы были очень близки с отцом?
Эш жестко усмехается.
–?Нет. Я не был близок с моим отцом. Мы … не понимали друг друга. Я был не такой, как два моих старших брата. Они близнецы – Рип и Пенел. Не знаю… они всегда были буйными, все время дрались, от них было много шума, и они были намного крупнее меня. Я предпочитал тишину. Если бы у нас дома были книги, я был бы счастлив сидеть у печки и читать.
