Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

щелкнул пальцами, показывая, как это просто для феи, и смолк. Спустя минуту он продолжил: – Но они не могут иметь воспоминаний. Не знают даже, как их зовут. Не помнят своего любимого цвета или запаха, вкуса или книги. У них ничего нет. Они даже не помнят, как нужно стирать или подтереть грязную попу, они даже не умеют разговаривать. Так что в первые мгновения утра, как проснутся, они всему заново учатся, даже тому, как дышать. Вот почему они… – Бреймир помолчал, подыскивая верное слово. – Вот почему они стремятся поглотить тебя… съесть и выпить каждую крохотную деталь, связанную с тобой.

Он вытянул руки вверх ладонями.

– Ибо что есть эта замысловатая система из сухожилий и крови, костей и хряща, как не сложнейшее хранилище воспоминаний… мы становимся старше, растем, толстеем, худеем. Мы для них лакомая добыча. Temptatio[22].

– Тим Тацио, – шепотом повторил Том. Он никогда не слыхал про этого типа.

Тролли взревели Ахххххум! и ударили, снова взревели Ахххххум! и снова ударили.

– Они – как животные, да?

– Они просто чуют запах крови. И все.

Если это было сказано, чтобы хоть немного успокоить Тома, попытка не удалась. У мальчика голова шла кругом. Он чувствовал, что теряет сознание. Не просто засыпает – тут было что-то другое, более глубинное, но он не знал, как выразить словами то, что чувствует. Это было все нарастающее чувство отчуждения. Чувство, что он перестает существовать.

Не в силах удерживать глаза открытыми, Том только чувствовал движение вокруг себя, но еще он чувствовал, как крепкие и надежные руки-палки в грубых перчатках несут его тело легко, будто это тоненький рулон пергаментной бумаги, которой его мама пользовалась, когда пекла.

– Кажется… – начал он, сам удивляясь тому, как спокойно он это говорит, – кажется, я умираю.

Далеко в конце коридора топот ног и звериный хор стали, казалось, тише. Словно прочитав мысли Тома, Блеймир заметил: «Дом становится все больше. Он превращается в настоящую границу… на стыке между волшебным царством и миром людей».

– Людей, – улыбнувшись, тихо повторил Том, и тут боль прострелила все его тело, от живота до лопаток.

Хрупкая на вид рука-ветка погладила Тома по голове и взвалила его кому-то на плечо: Блеймиру? Он не знал. И не мог сделать даже малого усилия – открыть глаза и посмотреть. Он дышал, преодолевая боль, и чувствовал, как лицо задевают соломинки… а пахло и в самом деле ванилью и дерьмом. Он не смог бы объяснить, почему чувствует именно этот запах, но так оно и было.

– Пугала… – вздохнул Том. – Ну кто бы мог подумать?

А про себя подумал еще, что пугала – это, пожалуй, очень даже хорошая цепь.

X. Когда сирень цвела

Примерно на третий день после того, как отряд покинул спальню Тома, мальчик окончательно перестал цепляться за жизнь и угас, даже не открыв больше глаз.

Они уже многое повидали, и была надежда – например, разлитый в ночном воздухе аромат душистых левкоев, – что многое еще увидят.

Пугала по очереди несли тело мальчика (теперь уже совсем легкое), а человек по имени Кэрол Блеймир шел впереди. Коридор за дверью спальни был залит фиолетовым светом. Они по-прежнему слышали Цепь Артемиды, звуки то стихали, то становились громче… но, останавливаясь и прислушиваясь, они каждый раз их слышали. Впрочем, у них времени на привалы совсем не осталось. Вместо этого они упорно продвигались сквозь воспоминания.

– Это дурное воспоминание, Ринтаннен, – сказал, наконец, Блеймир. Они остановились на минуту, пока одно пугало передавало мальчика другому. Блеймир огляделся вокруг. Ландшафт и обстановка непрерывно менялись. – И кому только оно принадлежит? – пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Пугало поправило тело Тома на плече и замерло в ожидании команды. Человек похлопал пугало по спине.

– Вперед, Ринтаннен! – вскричал он.

Следующую остановку они сделали рядом с «Вэллансом», магазином электротоваров. Был вечер, и три ступеньки вели к запертым дверям – это были давно прошедшие времена, когда к шести вечера все магазины уже закрывались. Блеймир сел на верхнюю ступеньку рядом с пугалами и положил неподвижного мальчика себе на колени.

Ахххххум!

Блеймир не обратил внимания на выкрик, первый за довольно долгое время.

Любопытно, думал он, наблюдая, как приходят к месту свидания юные влюбленные, что юноши собираются слева от входа в магазин, а девушки сбиваются в стайку с правой стороны.

Какой-то человек опустился на ступеньку рядом с Блеймиром и положил голову ему на плечо.

– Я предложил Сильвии встретиться сегодня и вместе пообедать, – сообщил он. – Не надо было этого делать.

Не похоже было, чтобы он ждал ответа, поэтому Блеймир промолчал.

– Мы чуть не потеряли дом, – продолжал тот и вдруг разрыдался. – Потому я позвонил ей и пригласил на обед. Сильвию, я о ней говорю.