суд.
И был он, а с ним и вся шайка казнены за их ужасные злодеяния.
Энджела Слэттер
У Плакучих Ворот
ВИДИТЕ, ВОН ТАМ?
Вот он, этот дом у нас в Брейкуотере, тот самый, у Плакучих Ворот, куда мужчины и женщины приходят ждать и оплакивать тех, кого забрало у них море. Очень красивый дом, просто прекрасный, особенно если учесть дурную славу округи, в которой он стоит, – да, по правде говоря, и дурную славу тех, кто в нем проживает.
Парадную лестницу ежедневно подметает девица, которой это занятие по душе (но о Нел поговорим позднее), фасад затейливо украшен цветным камнем разных оттенков, от сливочного до охры, попадаются даже красные, как рубины. Каменная мозаика изображает цветы и вьющиеся ветви (для которых использованы малахитовые изразцы). Во всем портовом городе больше не встретить ничего подобного, а кое-какие злые языки даже судачат, что тут-де не обошлось без колдовства. Окна в доме всегда чисто вымыты и сияют, будто хрустальные, но рассмотреть, что внутри, невозможно: они всегда плотно занавешены тяжелыми штофными гардинами.
Подойдите к двери, рассмотрите все завитушки, резьба-то по эбеновому дереву, рельефы с русалками и сиренами, сидящими на утесах и прыгающими с них прямо в море. Дверной молоток на удивление прост – кажется, в этой детали создатели вспомнили на миг о хорошем вкусе: самая обычная медь (конечно, превосходно отполированная), с изящным рельефным узором, придающим ему сходство с обрывком каната. Дом был построен не теперешними обитателями – эти в него вселились, расползлись, как рак-отшельник быстро растет, заняв новую раковину. Построил его старый морской капитан, вскоре после того оставивший все свое состояние в океане с его змеями и пиратами, штормами и водоворотами, вихрями и обманчиво тихими берегами, подойдя к которым так легко напороться на рифы. Потом дом приобрел другой человек, скандально известный «поп без прихода», проводивший свои дни в изучении темных мистерий, говорящий с духами и пытавшийся создать часы души, которые дали бы ему возможность если не жить вечно, то, по крайней мере, удвоить время земной жизни. Ему пришлось убраться из города, спасаясь от недовольства народа. А его обиталище пустовало долгие годы, пока не явилась эта женщина.
Далита.
Высокая и эффектная, с черными как смоль волосами, кожей золотистой, словно спелое зерно, и карими, блестящими, как камешки, глазами. С собой она притащила трех маленьких дочерей, внешне достаточно похожих на нее и достаточно непохожих одна на другую, чтобы понять, что отцы у них разные. Никто не знал, купила она дом или только открыла в нем лавку – через пару месяцев явился-таки стряпчий, обнаружив ее присутствие, но она к тому времени уже прочно обосновалась и как следует развернула дело (что заняло у нее всего-то неделю).
Агент с недовольным лицом уверенно стукнул молотком и вошел в дом, едва приоткрылась дверь. Через некоторое время он вышел с совсем другим выражением лица, на котором отражалось непривычное для него блаженство. Он удалился, слегка пошатываясь, впрочем, это явно его ничуть не беспокоило. С тех пор он зачастил в дом, а Далиту оставил в покое (как и ее отпрысков, число которых продолжало увеличиваться), а если после каждого визита его мошна становилась капельку тяжелее, а мошонка, наоборот, чуть теряла в весе, ничего дурного в том не было.
Роскошно выглядит дом, зато не может похвалиться живописным видом на море. Есть в этом какая-то несправедливость. Конечно, если высунуться из одного окна, сильно перегнуться влево и плотнее прижаться лицом к стеклу, то сквозь узкую арку Плакучих Ворот можно увидеть мелькающую воду. Точнее, нечистую, маслянистую жидкость, плещущую в порту, загрязненную множеством людей и их отходами. Но покажите того, что рискнул бы назвать это видом на море.
Вокруг дома нет ни кованой ограды, ни даже намека на садик вокруг – он просто торчит посреди своей улицы, порой грязной от дождя, а иногда пыльной без него. Ничто не приглушает здесь крики чаек и запахи свежей, сохнущей и гниющей рыбы.
Зато внутри все благоухает – ароматы и благовония, пьянящая, наркотическая смесь нейтрализует рыбный дух (как и другие, более интимные запахи), и любой, вступивший в пунцовое великолепие вестибюля, мгновенно забывает обо всех своих страхах и заботах. Богатое убранство, красивые девушки, их шарм, улыбки, голоса (приглушенные, но беспечные) – рядом с ними все кажется несущественным, кроме одного. После первого посещения даже самый робкий лавочник, колесный мастер, портной, моряк, князек или лицо духовного звания, – короче говоря, любой, кому по карману заломленная Далитой цена, – будет снова и снова блуждать по темным закоулкам, ведущим к дому у Плакучих Ворот.
Да сказать по правде, со временем округа-то стала на удивление безопасной – матросы из тех, кто не прочь заработать лишнюю монету, с удовольствием взялись приглядывать за порядком на улицах. Воры и грабители быстро усвоили, что не стоит задевать тех, кто направляется в определенную сторону этакой особой походкой – если только они не хотят неприятностей на свою голову. Портовые грузчики, говорят, время от времени расчищали улицу у дома от завалов мусора. Ни к чему пугать клиентов.
Постепенно клиентура Далиты росла, и теперь она все реже обслуживала завсегдатаев сама, становясь разборчивее и более скупо даря свои милости. Но, по мере того, как дочки подрастали, входя в возраст, росло число тружениц в доме: сначала Сильва, затем близняшки Яра и Нанэ, следом Карин, за ней Исха, потом Таллин и, наконец, Киззи.
