дальние дозоры – это так, полная ерунда.
– Может, его стартовым взрывом ракеты ударило или покалечило? – слышался искренний, переживающий голос сияды.
– Ничего с ним не случилось. Мчался сюда на стену, словно бык разъярённый. И ворота быстро закрыл.
– Ну, это он сгоряча мог сорваться…
– Всё может быть. Вот иди к нему сама и пощупай, – отмахнулся рыцарь от дамы, обращаясь к последнему запоздавшему представителю нашей команды: – О, и ты здесь? А как там твой дедуля? Неужели ожил?
– Ага, осваивается, ходить пытается, но своими претензиями и придирками меня уже задолбал. Вот я и сбежал… Что тут у вас?
Чайревик принялся живописать грандиозное зрелище, я почувствовал у себя на плече ладошку Даниэллы, услышал её голос совсем рядом и моментально стал понемножку приходить в себя:
– Максим-Адриано, ты как?
– Да нормально… Просто так обидно стало, когда увидел выжившего герцога. Ведь вторую ракету нам сделать не из чего, да и не приблизится он больше на такое расстояние, годное для прицельного удара.
– Забудь про него, ему воевать больше нечем, – заверила меня красотка. – Можешь приглашать меня на пир в честь победы.
Это вызвало у меня улыбку, и уже с почти улучшившимся настроением я встал на ноги и попытался обнять сияду за талию.
– Хозяйку пира не приглашают. Это она выбирает, кого из гостей пригласить.
– Ах, как лестно, сударь, – увернулась она от моих рук. – Вы меня поставили на ступеньку выше себя. Но это не даёт вам права лапать меня на виду у всего народа.
Народ стоял немного в сторонке и оживлённо спорил, почти не обращая на нас внимания. Обсуждали действия оставшихся на ногах умертвий, которые сейчас с присущим зомби упорством рыли и перекапывали взрытую, местами ещё горящую землю. Явно пытались что-то или кого-то отыскать. По этому поводу наш учёный-некромант огласил одну догадку, которая могла иметь место.
Раз мы тут старого барона на ноги поставили, значит, и Канцура мог нечто подобное сотворить. И речь шла не просто о каком-то ином человеке, а о родном сыне, который имелся у Бигросса и вроде как проживал с ним в одной башне.
– Точно ручаться не могу, надо будет у деда спросить по поводу потомка этого мерзкого герцога. Но если в новой повозке был полуоживлённый сыночек душегуба, то бешенство и злость нашего врага понятны. Он лишился своего единственного наследника. Что, в общем-то, весьма неплохо… Одним ублюдком меньше!
Правильное мнение, после такой зачистки мир станет чище и светлее, пусть он и мёртвый по некоторым понятиям. Только вот у меня появилась уверенность, что теперь точно герцог нас возненавидел даже самой последней клеточкой своего наполовину живого тела. Вроде бы не страшно, да и философские размышления настраивали на позицию крайнего наблюдателя.
«А что делать? Не уймётся этот цветастый козёл – опять ему по сусалам надаём, а скорей всего и угробим окончательно. Заедаться с командой великих Нагибаторов – это ему не детишек обижать, забирая у них конфеты!..»
И тут до меня неожиданно дошло, что именно надо было сделать.
– Японский городовой! – не удержал я досадующего восклицания вслух, и хорошо, что произнёс его не в сторону своих соратников. – Вылазка! Мы забыли продумать и подготовить вылазку! Это же так элементарно – вырваться кавалерией сразу после взрыва и попросту добить врага! О-о! Позор мне на мои седины-ы-ы!..
– Да ладно тебе, – хмыкнула сияда. – Ты ещё не настолько старый.
– Так ещё и сейчас не поздно! – загорелся Пятница, потрясая своим легендарным копьём. – Мы их враз на капусту построгаем!
Рассматривающий позиции врага Димон тотчас же возразил:
– Поздно! Почти все дальние дозоры стянулись к герцогу. Не армия, конечно, но всё равно риск… Завязнем ещё на подступах к башне…
– Так можно просто подскакать ближе и закидать ту же башню напалмом, – не унимался малой, мечтающий доказать свою лихость.
– Тоже не дадут такое сделать. Да и лошадки у нас не костяные умертвия типа Ажара. Их легко может ранить, повредив сухожилия, любой лысый гном с мечом.
Последний довод заставил и меня окончательно смириться с фактом упущенного шанса. Потому что вначале я колебался, чуть ли не согласившись с доводами и предложениями Александра. Опоздали! Сразу надо было мчаться на добивание! Вот тогда имелась великолепная возможность завершить разгром, как и полагается.
Опять мне как лидеру – жирный минус. Вот что я не продумал и что меня угнетало сразу после запуска ракеты. От навалившегося стыда мне неудобно было даже на сияду посмотреть. Так и казалось, что наткнусь на её уничижительный взгляд или нарвусь на ехидный комментарий. Но она промолчала. Да и никто из остальных ни слова не сказал. Очевидно, все поняли, что терзаюсь приступом самокритики, и этого вполне достаточно для удара по собственному престижу.
Инициативу проявил Чайревик. Отдав мне бинокль, позвал за собой Пятницу и Даниэллу:
