несколько человек, давно не виделись…
— Тогда, может быть, в воскресенье? — Я надеялась, что свидание все-таки не сорвется.
Шелон посмотрел на меня пристально, обдумывая предложение, и ответил быстро, грустно улыбнувшись:
— Два дня лишних ждать — это много. Придется потерпеть, но воскресенье — мое! Согласна?
— Да, — кивнула я. Он снова смутил меня.
— Отлично! Ладно, спокойной ночи, Эва, прости еще раз, что потревожил с этими недотепами.
— Ты теперь без ужина остался? — переживала я.
— Разберусь, — глухо проворчал большой, грозный, голодный шелон, направляясь к своему темному одинокому дому.
— Подожди! — приглушенно крикнула я, чтобы не привлекать ночными воплями внимание соседей.
— Да?! — Доминик остановился, спокойно и внимательно посмотрев на меня.
— Если… ну… я… не знаю, если хочешь, если ты голодный, если… Я недавно готовила, и если ты голоден…
— Приглашаешь на ужин? — уточнил он неуверенно, но с энтузиазмом.
— Да, — кивнула для пущей убедительности.
Шелон легко, словно не заметив препятствие, перемахнул через кусты и упругим шагом направился обратно. У крыльца, глядя на меня сверху вниз, признался:
— Дико признателен за приглашение. День был суматошный, ни минуты свободной, даже позавтракать не успел. Если не помешаю, ночь ведь…
— Нет-нет, проходи, — прервала я поток вежливостей и прошла в дом.
Ночной гость закрыл дверь и последовал за мной на кухню.
— Руки можно помыть здесь, — указала на дверь ванной.
Я накрывала на стол и, повернувшись с тарелкой супа, вздрогнула — Доминик стоял в дверном проеме, подперев плечом косяк, и наблюдал за мной загадочным взглядом. Черные глаза блеснули «потусторонним» светом. Насколько я знаю, это сейчас магия шелона сияла, только непонятно почему. Что его взволновало, раз в нем даже берсерк проснулся.
— Что-то не так? — хрипло спросила я, поставив тарелку на стол. — Присаживайся.
— Нет, наоборот. Все так, как нужно, — в опровержение загадочному всплеску силы произнес он совершенно ровным голосом, отодвигая стул.
На миг стало жалко свою изящную мебель, сразу показавшуюся хрупкой и непрактичной для здоровенного широкоплечего мужчины. А ведь когда выбирала, даже не думала об этом. Доминик по-хозяйски положил широкие ладони на стол и вытянул ноги, наверняка чувствуя себя комфортно и непринужденно на моей кухне.
— Ешь, а то совсем остынет, — тихо пригласила я, быстро возвращаясь к плите разогреть тефтельки.
Пока я возилась с рисом и мясом, Доминик едва слышно стучал ложкой о фарфоровую тарелку и затем скромно попросил добавки. После второй тарелки супа умял большую порцию следующего блюда. Говорить Ясмине о том, кому достались ее любимые тефтельки, лучше не буду. А то она и так в последнее время на мужчин обижена. Вернее, на одного конкретного синеглазого брюнета.
Пока голодный сосед ел, я исподволь, стараясь не пялиться откровенно, изучала его. Да уж, хороший едок, о таких на родине в шутку говорят: проще убить, чем прокормить. Но как же приятно смотреть на мужчину со здоровым аппетитом. Когда на тарелке осталась последняя тефтелька, которую он неторопливо смаковал, я налила горячего чаю и поставила перед ним. Сама же оперлась о рабочий стол со своей чашкой и, «спрятавшись» за ней, продолжила наблюдать за гостем.
— Сто лет так вкусно не ел, — поблагодарил Доминик, складывая нож и вилку на пустую тарелку.
— Заметно, — хихикнула я довольно.
Он поднялся из-за стола с чашкой чая, встал рядом со мной, заставив напряженно ждать развития событий — вчерашний неожиданный поцелуй я не забыла.
— Эва, почему ты одна живешь? — поинтересовался Доминик перед тем, как сделать глоток. После второго добавил, фактически провоцируя: — Я люблю с одной ложечкой сахара.
Я насмешливо хмыкнула:
— Учту на будущее.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга поверх кружек, попивая чай и улыбаясь глазами. Наконец он прервал молчание:
— Я рад, что ты даешь нашему будущему шанс.
— Я все еще опасаюсь за твою карьеру, которая может пострадать из-за подружки-иностранки, — внимательно глядя на него, поделилась сомнениями. — Не хочется, чтобы у тебя были из-за этого неприятности и проблемы.
Он помолчал несколько мгновений, затем скрестил ноги и оперся о стол ладонью.
— Когда у мужчины есть мозги и желание, работу по себе он найдет, а вот найти любимую женщину — гораздо труднее.
