Едва ощутимое касание его губ — а затем тихие слова:
— Ты всегда можешь сказать мне «нет», в любой момент, и я послушаюсь. Я никогда не сделаю тебе больно. Обещаю.
— Я это уже поняла, — шепнула в ответ, неуверенно положив ладони на его широкие плечи и приподнимаясь на цыпочки.
Наш второй поцелуй был не сумасшедшим, как вчерашний, когда мы будто жажду утоляли. Мы заново знакомились, ласково и нежно изучали друг друга. Теперь его руки скользили по моей спине, обтянутой шелком, ласкали чувствительную шею, зарывались в волосы на затылке, прижимали голову, не давая отстраниться. Словно Доминик боялся, что я вот-вот скажу «нет», и ему придется отпустить меня. Но мне было слишком хорошо в его объятиях, нравилось чувствовать жар мужского тела. Я горела, впервые в жизни испытывая страсть и наслаждаясь нежностью большого сильного мужчины.
И все же, положив ладони ему на грудь, я нашла силы отстраниться. У Доминика потемнели глаза, а вьюнки на висках пульсировали чернотой, будто прямо сейчас магия выйдет из-под контроля, и он превратится в безумного берсерка.
— Вкусная… — выдохнул шелон, сияя глазами и придерживая меня за спину у лопаток.
— Завтра на работу утром… рано… — пролепетала я, смущенно пожав плечами.
Через несколько мгновений он безропотно отпустил — медленно, словно меня выдирали из его рук силой, и усмехнулся с горчинкой:
— Я не тороплюсь, я умею ждать. Поверь, — кивнул на прощание, развернулся и направился к выходу, напомнив: — В воскресенье, в двенадцать, я зайду за тобой.
— Я буду ждать, Доминик.
Глава 12
— И часто тебе по ночам звонят? — проворчала Ясмина, спустившись на кухню.
Я не очень-то отличалась от нее утром выходного дня. Такая же сонная, зевающая, лохматая и в пижаме.
— Нет, но в понедельник непременно обращусь в телефонную компанию. Третий день, ровно в три часа ночи, раздается звонок, а в трубке — молчание.
— И ничего не говорят? Ни слова? А сама спрашивала? — нахмурилась подруга и тревожно уставилась на меня.
— Ни слова! — подтвердила я. — Думала, балуется кто-то, но звук из трубки идет, будто цикады стрекочут. Какой-то механический, что ли… И время — прямо минута в минуту. Может, технический сбой?
Ясмина поджала губы, хмуро глядя на меня, потом пожала плечами, соглашаясь:
— Может быть. Но в понедельник обязательно уточни, лучше знать наверняка, что тебя не какой-нибудь фанат-извращенец достает.
— Ой, скажешь тоже, — отмахнулась я. — Фанат…
— А что? Ты у нас женщина красивая, в самом расцвете. Мужики вон косяками ходят…
— Оглянешься — никого. Это за тобой ходят! А меня предпочитают обходить.
— А вот нечего смотреть на них, как экзорцист на злобного духа, они и потянутся!
— Кашу? Яичницу? — Я сменила навязшую на зубах тему.
— Кефирчика достаточно, — вздохнула подруга, похлопав себя по бедрам. — У нас еще торт недоеденный.
— Для профилактики лишних килограммов на талии и в качестве разгрузки для головы поможешь мне привести садик в порядок: травку подстричь, кусты, заборчик покрасить, заодно и похудеешь.
— Решила гостя в качестве дармовой рабочей силы использовать?
— Настоящий друг никогда от покраски забора не откажется! — хихикнула я.
— Я собиралась позагорать, расслабиться, о мужчинах поговорить, а то после вчерашней прогулки по магазинам не до них было.
— Ты же знаешь, у меня кожа сразу сгорает, поэтому мне южное солнце в большом количестве противопоказано. Но в тенечке с удовольствием полежу. Ладно, кефирчик так кефирчик. А как у тебя с Арджаном?
— Не спрашивай! — буркнула подруга в ответ, забираясь на стул с ногами. — Сама же знаешь — никак. И вообще, я решила: раз мне не звонят, не пишут, значит, пора забыть ту брюнетистую заразу и поискать в своем окружении…
— …новую, — закончила я.
Ясмина подперла кулаком щеку, сверкая на меня карими глазами, и, пока я ставила стаканы на стол, предупредила:
— Маляр из меня плохой!
— А газонокосильщик?
— Ну-у-у… такой же, как маляр! — улыбнулась она криво. — И кстати, меня терзает любопытство. Вы с соседом два месяца вокруг да около ходили,
