Связанные кровью

— Эй?… ей, ей, ей…

Рута, должно быть ушла, чтобы дать им немного уединения. Ну, если так, ей просто нужно немного подождать, и постараться не утонуть между делом. После такого дня это будет просто позорно.

Джейм заклинила локти между чересчур одарённым кальмаром и злобно косящимся китом, погрузилась в воду ещё глубже и провалилась в сон.

Глава XIII Один день жизни

45-й день осени

I

Чтобы успокоиться, училищу потребовалось несколько дней, в течение которых сарганты вовсю гоняли кадетов, чтобы вытравить из их памяти то, что случилось в равноденствие. Джейм тоже старалась думать об этом как можно меньше. Тем не менее, на девятую ночь после случившегося к ней пришли сны.

Она шагала через Серую Землю. Увядшая трава стонала под ногами, опадая и поднимаясь свинцовыми волнами, покрывающими холмы, которые бесконечной чередой катились всё дальше и дальше под болезненно ущербной луной. Пепел был в ветре, на её губах, в горле, а вся её одежда стала серой от него.

Мимо скользили тени, как будто отбрасываемые облаками, но здесь не было ни облаков, ни звёзд, а луна, как будто натёртая воском, всё время угасала, но никогда не умирала до конца.

… никогда, навсегда, никогда, навсегда, стенал ветер.

Теперь, пусть и едва-едва, она могла различить блуждающих мёртвых, которые и отбрасывали эти тени. Некоторые были всего лишь порывами ветра, едва тревожащими траву, по которой они ступали, обращающими свои призрачные лики к мертвенно-бледной корке луны, столь же изъеденной, как и они сами. Джейм узнала лица из зала посмертных знамён её собственного дома, но когда она выдохнула их имена, никто не отозвался, даже Тьери, волочившая за собой жгуты своей быстро угасающей смертности.

Другие двигались более целенаправленно, Кинци и Эрулан в их числе, скользя против ветра — на юг, подумала она, но в таком месте разве можно быть уверенной?

На гребне холма, спиной к ней, стояла фигура, казавшаяся более твёрдой, чем другие. Джейм коснулась её плеча. Та развернулась и явила ей жуткое лицо певицы мерлонга Золы, которая должна была быть и, вероятно, была мёртвой, но продолжала ходить среди живых.

— Разве одержимым мертвецам мерлонгам снятся сны? — спросила её Джейм.

— Дитя… что есть сон… жизнь или смерть? Я просто стою… и наблюдаю, как они проходят… одних влечёт один путь, других — другой. Несчастны те… кто обречён скитаться в серых снах… от которых они не могут пробудиться.

— А эти, все они, это не сожженные мертвецы?

— Верно. Привязаны кровью… не могут ни уйти, ни остаться. Разве жизнь… так уж отличается?

— Но где это место, Зола? Я думала, я знаю сферу снов и сферу душ. Но это ни то, ни другое.

— Ты знаешь фрагменты… обоих. Это место… тебе знакомо даже ещё лучше. Погляди. — Она снова повернулась туда, куда смотрела до этого.

Следуя за её тусклым, пристальным взором, Джейм увидела крутые зубчатые стены замка, в котором родилась. Она была в Призрачных Землях.

Внизу, у подножия холма, мимо проковыляла фигура, одетая в безвкусно пёструю куртку, хотя болезненный свет уловил лишь мерцание серебряных нитей и золота.

Джейм ринулась к ней вниз по склону, охваченная муками совести, спотыкаясь, когда трава цепляла её ноги.

— Серод! Неужели ты умер, а я даже не знаю?

Повернувшееся к ней лицо могло быть когда-то красивым, но смерть раздула и обезобразила его. Оно ухмыльнулось и между зубами показались извивающиеся личинки.

Трое. Грешан.

— Спасай их, если сможешь, малавка. А между тем, 'а голоден. И я кормлюсь.

II

Джейм проснулась в приступе удушья.

Некоторые сны бывают пророческими. Другие не означают ничего. Как можно сказать, который какой? Ох, но Серод пропал, и вкус горького пепла на её губах…