Я глубоко вздохнула и представила, как предлагаю ему каждую частицу себя – сердце, разум, душу, тело. Тяга стала сильнее, и я сцепила зубы, чтобы не закричать от боли. В следующую секунду во мне что-то переломилось, и я упала на вершину пирамиды – легкая, бездумная, лишенная земной оболочки.
Я лежала на спине, глядя в бескрайний космос. Разряды энергии накатывали на меня, словно морские волны, начиная с головы и сбегая вниз до самых пяток – снова и снова, в бесконечном неторопливом ритме… В голове не осталось ни одной мысли – лишь тихий гул космических ветров.
Я отстраненно наблюдала, как солнечный свет покидает меня, впитываясь в кожу Амона. Результат не заставил себя ждать: тело парня вспыхнуло ярче, и я вдруг подумала, что если мне суждено умереть здесь и сейчас, это наилучшая из возможных смертей. Я больше не ощущала жестких камней, впивающихся в спину, и не чувствовала сожалений, что расстаюсь с жизнью. В душе осталось лишь потрясение огромностью вселенной – и мимолетная мысль, какая же я крохотная по сравнению с ней.
Внезапно мешанина звезд надо мной упорядочилась, и из глубины ее вынырнули три яркие точки – золотая, белая и серебряная. Я проследила их полет по небу, наблюдая, как они образуют треугольник с равными сторонами. Это было прекрасно. Однако не прошло и минуты, как в небе над ними сгустился мрак – непроницаемо-черная щель, за которой, я знала, скрывается немыслимое зло. Со стороны оно походило на смерч, но я чувствовала, что открывшаяся нам сила куда больше и древнее.
Меня затопил страх, и я жалобно захныкала, больше не опасаясь выдать себя. Из щели на нас надвигалось нечеловеческое лицо – злобное, дьявольское, грозящее самыми мучительными карами, и я вдруг поняла, что его приход – лишь вопрос времени.
По площадке застучал град, но у меня не было сил от него заслониться, а потому я осталась лежать на месте, беззащитная под ударами неба. Соприкасаясь с теплой аурой Амона, градины таяли на лету – но я была вне его золотого круга. Один ледяной шарик с размаху ударил меня по лбу, и я почувствовала, как заструилась по лицу кровь.
По лицу покатились молчаливые слезы. Покой и ощущение бестелесности, наполнявшие меня несколько минут назад, исчезли бесследно. Я поняла, что мы опоздали. Сет уже здесь и вот-вот прорвет заслон. Я не просто погибну – меня развоплотят, сотрут со страниц истории. Родители никогда не вспомнят, что я вообще существовала. Но, что еще хуже, меня забудет Амон. Почему-то эта мысль мучила меня больше всего.
Три сияющие точки повернулись вокруг оси и по широкой дуге ринулись вниз – однако не погасли при столкновении с землей, а снова подскочили в воздух, сделали оборот и прочертили в небе новые дуги. Вскоре вся долина скрылась под куполом, составленным из множества мерцающих треугольников. В изумлении глядя на них, я наконец поняла слова доктора Хассана. Надо мной горел Треугольник невероятности – вероятности, которая не должна и не может сбыться.
Сеть наливалась светом, пока в самой ее сердцевине не возник огромный электрический столб. Он с треском рванулся ввысь и ударил точно в щель, зияющую в центре вселенной. Луч насквозь пронзил бушующий за ней смерч, и щель, в последний раз вспыхнув, растаяла. Врата закрылись, запечатанные трехцветным треугольником.
На долину опустилась мертвая тишина. Свет начал стремительно блекнуть, пока не распался на три маленьких шара – золотой, белый и серебряный. Повисев в небе, они неторопливо опустились к братьям. Первый шар ударил Астена в грудь, второй опустился Амозу на плечи, а третий парил у Амона над головой, пока тот не взял его в руки, словно миниатюрную луну. Затем свет впитался в его тело, и Амон едва заметно пошатнулся.
– Все кончено, – сказал он. – Идемте, Хассан. Я заберу вас с собой.
Я не могла пошевелиться. Не могла сказать ни слова.
– Хассан? Что такое? Где вы?
Амон сделал пару шагов и чуть не споткнулся о мое плечо.
– Хассан?
Присев рядом, парень поднял мою ватную руку, снял шляпу – и вдруг застыл, коснувшись волос. Пальцы Амона торопливо пробежались по моему лицу.
– Лилия? – судорожно выдохнул он. – Нет.
Он принялся стаскивать с меня тяжелый жилет, а потом сжал в объятиях и уткнулся носом в шею.
– Нет! – взвыл он.
Я поняла, что он считает меня мертвой. Но я была жива! По крайней мере, пока. Однако у меня не было ни малейшего шанса сказать ему об этом. Я даже не знала, дышу ли еще. Может, я и правда погибла и теперь переживаю внетелесный опыт?
Амон покрыл поцелуями мои щеки и лоб. Руки парня тряслись, дыхание выходило из груди с присвистами. Наверное, если бы у него были глаза, он бы плакал. Как грустно, когда не можешь никого оплакать, вдруг подумала я.
По-прежнему прижимая меня к себе, Амон дрожащим голосом пропел заклинание. Вершина пирамиды разомкнулась, и мы, словно на дно глубокого моря, погрузились в темноту.
