– Не стоит недооценивать мощь добровольной жертвы. Помнишь, как Сет потребовал привести вас на алтарь? Ты первым сказал людям, что взойдешь на него по собственной воле.
– Я помню.
– Человек, готовый отказаться от жизни ради тех, кого любит, служит вместилищем великой силы. Вот почему боги одарили тебя щедрее других.
– Но какое это имеет отношение к Лилии?
– Так охотно пожертвовав собой, эта юная девушка возместила все, что было у тебя украдено.
– Ты хочешь сказать, что смерть Лилии возвратила мне силы?
– Нет, не смерть. Любовь. Жертва Лилии была столь же совершенна, как и та, которую ты принес ради своего народа. Боги не могли не заметить такого мужества и наградили тебя частью собственной силы. Теперь же ее любовь вернула украденное. Разумеется, тебе все равно нужно будет заключить эти силы в канопы, но при следующем пробуждении в твоем распоряжении окажутся все четыре.
Амон отвернулся и сделал несколько неверных шагов прочь.
Анубис прищурился ему вслед.
– Ты не благодарен за этот дар?
– Я… опечален его ценой.
– Понимаю.
– А ты можешь… – начал Амон и умолк. – Я знаю, что она не одна из нас. Но ты можешь облегчить ее путь в посмертие, как делаешь это для меня и братьев?
Анубис бросил на меня быстрый веселый взгляд и поскреб подбородок.
– Мог бы. Если бы она была мертва.
– Что?! – Амон развернулся и, спотыкаясь, бросился к алтарю. Там он схватил мою руку, но она была все так же холодна и безвольна. – Она жива? Тогда почему не может двигаться и говорить? Почему я ее не чувствую?
– Отдав всю энергию, она остановилась на самом пороге смерти.
– Я могу ее спасти? Вернуть обратно?
– Можешь. И в глубине души сам знаешь, что нужно для этого сделать.
Амон застыл, напряженно обдумывая слова Анубиса.
– Неужели другого пути нет?
– Мне он неизвестен. Разумеется, по окончании тебе нужно будет разорвать связь. В противном случае…
– Я предупрежден о последствиях. – Амон сжал мою ладонь, но я едва ощутила его прикосновение. – А что, если она не сможет?
– Я буду здесь и направлю ее, если потребуется. – Видимо, Анубис заметил сомнение на лице парня, потому что добавил: – Или ты можешь оставить ее здесь на волю судьбы.
Амон глубоко вздохнул и выпрямился.
– Нет. Я все сделаю.
– Ты должен понимать, что это простая формальность. Чем дольше ты ее избегал, тем неизбежней она становилась. Теперь это всего лишь слова.
– Я надеялся обойтись без них.
– Правда? – улыбнулся Анубис, скрещивая руки на груди. – На твоем месте я бы не откладывал желанное до того момента, когда оно стало… неотвратимым.
– Я собирался разделить с ней боль.
– Боль смертных живет недолго.
«Тебе-то откуда знать», – хмуро подумала я.
– В то время как твои страдания длятся куда больший срок. Приятные воспоминания могли бы их скрасить.
– Я надеялся уберечь от боли нас обоих, – тихо ответил Амон.
– Что ж, у тебя будет время поразмыслить об этом до следующего пробуждения.
Я сомневалась, что поняла хоть половину из их беседы, но видела, что та поселила в душе Амона глубокую тоску. К тому же я сбилась со счета, сколько раз они упомянули слово «боль». Чего бы ни добивался Анубис от Амона, это было не к добру.
Затем бог отступил в тень, и Амон начал сплетать заклинание. На этот раз я его узнала – это были те же слова, которыми он связал нас в музее, но теперь они звучали немного иначе. Хотя мы были заперты в пирамиде, мои волосы тут же взметнул знойный ветер.
