– Смеешься, да? – Из груди вырвался предательский всхлип. – Ты же не всерьез просишь принести тебя в жертву?
– Это единственный способ разорвать связь, – ответил он тихо. – Когда узы между смертным и бессмертным скреплены, единственный способ разрезать их – это…
– В буквальном смысле вырезать тебя из моей жизни.
Амон присел рядом и обнял меня за плечи.
– Ты должна принести смерть тому, кто сотворил заклятие. Я всеми силами пытался уберечь тебя от этого испытания, но иначе не смог бы исцелить твое тело.
Я вскинула голову.
– Анубис сказал, что заклинание – простая формальность. Что он имел в виду?
– Он имел в виду… – Амон помедлил. – Что мое сердце сделало выбор задолго до того, как я с ним смирился.
– Слушай, я не могу. Просто не могу. Я не буду тебя убивать! Если Анубису нужно, чтобы ты отправился к праотцам, пусть сам это и делает. А мы о таком не договаривались!
– Придется, Лилия. Иначе последствия будут для тебя разрушительны.
– Нет, – я покачала головой. – Нет!
Амон вздохнул, баюкая меня в руках. Я больше не сдерживала рыдания, и вскоре его изодранная рубашка порядком промокла от моих слез.
– Тише, Нехабет, – прошептал парень, гладя меня по спине. По позвоночнику снова начало растекаться умиротворяющее тепло. Я хотела в гневе отстраниться – но вместо этого невольно прижалась ближе, жадно впитывая последний свет своего земного солнца. Однако каким бы жаром он ни наполнял мое тело, в душе по-прежнему царил холод – холод смирения с неизбежным.
– Ты же знаешь, что я бы все равно погиб, – прошептал Амон, словно отвечая на мои невысказанные мысли.
Я кивнула, не отнимая голову от его груди.
– Даже когда наша связь разорвется, все мои мысли будут о тебе, – пообещал он. – Моя любовь не потускнеет. Каждую ночь я буду вызывать в памяти твой образ. Ты моя – моя Нехабет, – редкий цветок, что растет лишь в оазисе посреди пустыни. Каждый день, месяц и год твоей жизни я буду присматривать за тобой из теней, пока водяной лилии не настанет время закрыть лепестки. Тогда я встречу тебя на пороге ночи, чтобы препроводить к рассвету новой жизни.
Я шмыгнула носом.
– Разве наши посмертия совпадают?
– Неважно. Я найду тебя везде. Ты мне веришь?
– Верю, – тихо ответила я.
Амон снова запечатлел на моих губах нежный поцелуй, и я ощутила вкус собственных слез. В следующую секунду моего слуха коснулось жалобное собачье скуление.
Амон вскинул голову.
– Анубис.
– Прошу прощения, если помешал, но я уже закончил с твоими братьями, и промедление больше неуместно, – бог нахмурился, глядя на мое заплаканное лицо. – Ты объяснил ей, что нужно сделать?
– Да, – ответил Амон. – Но о таком трудно просить.
Анубис лишь отмахнулся.
– Я буду здесь и ее направлю.
– Когда все будет кончено, она должна вернуться домой в ту секунду, когда мы впервые встретились.
– Да-да. Поторопись, Амон, время на исходе.
Парень помог мне подняться на ноги и, обнимая в последний раз, поглубже затолкал скарабея в карман штанов. Затем отстранился и едва заметно качнул головой. Я поняла: он хочет, чтобы это осталось нашим секретом. Наконец он отпустил мою руку и направился к алтарю.
Я на ватных ногах пошла следом. Более не смущаясь случайными зрителями, Амон одарил меня последним жгучим поцелуем, от которого моя кровь превратилась в жидкий огонь, и лег на алтарь. Я затаила дыхание, в то время как сердце пустилось вскачь. Я не могла, просто не могла этого сделать.
Анубис взмахнул рукой, и на ближайшем камне появились четыре канопы.
– Амон, – начал он величественно, – отдаешь ли ты по собственной воле силы, дарованные тебе великим Амоном-Ра?
– Отдаю, – глухо ответил парень.
Я закусила губу, уже почти вообразив, как Анубис достает ржавые инструменты и под вопли Амона вырезает из его тела органы. Однако вместо этого бог лишь сделал повелительный жест, и из груди парня всплыл маленький золотой шар. Он на секунду завис в воздухе, а потом, повинуясь еще одному взмаху руки Анубиса, нырнул в открытый сосуд. В ту же секунду над ним появилась крышка с отпечатком в виде головы сфинкса, которая плавно опустилась
