– Надеюсь, мне никогда не придется этого узнать, – с улыбкой ответил муж. – Ну что, пойдем?
После этого они наконец удалились в сторону гробниц, выложив неприличную даже по моим меркам сумму за налобные фонарики и пачку открыток.
Не успела я насладиться тишиной, как Амон вернулся с обхода и снова потянул меня на окраину Долины.
– Я достала карту, – гордо заявила я, помахав буклетом.
– Карта, которая мне нужна, спрятана в гробницах.
– Как это?
– Все могилы связаны между собой, и каждая указывает на остальные.
– Точно? По-моему, археологи раскопали всего несколько десятков. Не похоже, чтобы здесь было загробное метро или типа того.
– Точно. Я нашел гробницу, которую редко посещают. С нее мы и начнем.
– О’кей, показывай дорогу.
Пока Амон шагал прочь от туристического центра, я крутила карту, пытаясь понять, куда мы идем.
– Здесь сказано, что все места захоронения обозначены датами, когда их нашли. Например, гробница царя Тута имеет номер KV62. Самая новая – KV63. Сперва археологи думали, что в ней похоронена мать Тута, царица Кийа, но потом оказалось, что это вроде сокровищницы, где хранилось посмертное имущество мумий… А ты знал царя Тута? Я имею в виду, лично?
– Это имя мне не знакомо.
– Ну, полностью его звали Тутанхамон. Может, ты слышал – фараон-мальчик.
– Его звали не Тутанхамон, а Тут-Анкх-А-Мун. «Тут» значит «изображение» или «подобие», «анкх» – «жизнь», а Амун отсылает к богу солнца Амуну. Поэтому «Тутанкхамун» переводится как «живое подобие солнечного бога Амуна», и – отвечая на твой вопрос – нет, я его не знал. Видимо, его правление пришлось на время моего сна.
– Не понимаю. Разве живое подобие солнечного бога – это не ты?
– Когда я приступил к своему служению, то был наделен частью его силы, но это не делает меня его подобием. А вот правители Египта часто объявляли себя воплощением того или иного бога. Во-первых, так они надеялись заслужить его небесное покровительство, а во-вторых, люди не осмелились бы поднять бунт против живого подобия бога на земле. Это помогало держать народ в узде.
– А он про тебя знал?
– Кто?
– Царь Тут.
– С течением лет мы решили, что фараонам, в эпоху которых мы пробуждаемся, будет безопаснее во мраке неведения. Мы не хотели, чтобы нас сочли угрозой – или чтобы люди, недовольные своим царем, использовали нас как повод для мятежа. Наша задача в том, чтобы защищать эту землю от тьмы, а не править ею.
– Как же вас тогда приветствовали песнями и плясками?
– Во все времена сохранялась группа жрецов, которые из поколения в поколение передавали знание о нашем приходе. Они следили, чтобы после пробуждения мы нашли все необходимое и ритуал был исполнен по правилам. А чествовала нас беднота, оказавшаяся рядом. Они почитали нас как защитников и освободителей. Когда бы мы ни пробудились, именно они, а не цари приходили к нам с дарами и словами благодарности.
– Но в этот раз твой саркофаг умыкнули и с дарами вышла заминка.
Амон пожал плечами, будто это для него ничего не значило, но я видела, что мои слова попали в точку.
– Сейчас другие времена, – ответил он наконец. – Возможно, в этом мире обычаи забыты.
Через пару минут мы остановились у входа в пещеру, почти целиком заколоченную досками. Я сверилась с картой.
– Это гробница KV29. Тут сказано, что ее еще не раскапывали, она скорее представляет собой шахту, и внутри одни обломки.
– То, что нужно.
И Амон с поистине богоподобной силой принялся отдирать доски. Я заглянула в дыру и немедленно занервничала.
– Гм… Если честно, у меня легкая форма клаустрофобии. Это так, к слову. И у меня нет фонарика. И веревки. И альпинистского снаряжения. И склонности к суициду! – в отчаянии добавила я, когда Амон отодрал последнюю доску и скрылся в темноте.
Парень немедленно вынырнул обратно и протянул мне руку.
– Ты не умрешь, Юная Лилия. Я все время буду рядом.
Я осторожно забралась внутрь, стараясь не напороться на какой-нибудь ржавый гвоздь. Будь я поумнее, перед путешествием сделала бы прививку от столбняка и еще десяток других. Если бы девчонки из школы меня сейчас увидели! Да они бы попадали со своих каблуков от одной идеи топать через раскаленную пустыню, а потом лезть в чью-то могилу. Я уже чувствовала, как начинает ныть обгоревшая кожа. Из волос на каждом шагу сыпался песок. Что ж, если прическа окажется самой большой потерей сегодняшнего дня, меня можно будет счесть везунчиком.
