– Нет! – доктор Хассан побледнел. – Нас разорвут в клочья, едва мы выйдем за порог. Внутри мы в безопасности.
– Хорошо. А как насчет соседей? Они-то в чем провинились?
– Буря направлена на нас. Остальные могут заметить дурную погоду, но удар нацелен на вас с Амоном.
– Ясно, – и я с сомнением поерзала в кресле, прислушиваясь к треску ломающегося дерева. Не сумев продолжить дегустацию моей сочной плоти, чудовища явно разозлились и теперь вымещали гнев на дворовой мебели. Доктор Хассан осторожно перебинтовал мне ногу и перешел к руке.
– А что, этот Темный любит девушек? – спросила я, разглядывая рану. – Вас-то не покусали.
– Если бы меня покусали, я узнал бы, кто контролирует этих тварей. Поэтому меня они обходили стороной.
– Контролирует?.. – растерянно переспросила я.
– Да.
– Я думала, это бог хаоса, Сет.
– Не совсем. Если бы он вернулся, мы бы столкнулись с проблемами куда серьезнее, чем парочка демонов. До полнолуния его силы весьма скудны. До сих пор я не верил, что это возможно, но теперь вынужден признать: мы столкнулись с очень опасным противником. Поверьте, Лилия, мне самому хотелось бы считать это старческим бредом – но твари, которые на вас напали, не оставляют сомнений. Нас нашел его слуга. Самый древний приспешник. Мой темный двойник.
– Еще один жрец?
– Похоже на то. Его сила… потрясает.
– Но вы не знаете, кто он.
– Я знаю,
– Так он человек?
– Когда-то был им.
– Что вы хотите сказать? – неуверенно спросила я.
Доктор Хассан вздохнул.
– Когда-то давно в городе под названием Шедит существовал культ Сета. Секту возглавлял некромант Апофиз. Современные египтологи считают его мифологическим противником Гора и Амона-Ра, но древние рукописи, которые передаются в нашем ордене из поколения в поколение, содержат другую версию событий.
– Что он был реальным человеком.
– Именно. Апофиз славился своим низким и распутным нравом. Он презирал все и всех, посмевших проявить мягкость или слабость. Обычно его ассоциировали с нильским крокодилом. Известно, что он даже держал парочку этих тварей в качестве домашних питомцев и ради забавы скармливал им живых существ. Еще он полагал себя великим соблазнителем и упорно отыскивал во всех слоях общества самых прекрасных, чистых и непорочных дев, прельщая их всевозможными сокровищами и иллюзией власти. Чего бы они ни пожелали – денег или покровительства, – им обещалось что угодно.
Однако все это было частью его игры. Он лгал, выжидая удобного момента, как крокодил терпеливо выжидает в тростниках свою жертву. Стоило девушке потерять бдительность… Цап! Она попадала в зубы чудовищу – без малейшего шанса на спасение. – Рассказ доктора Хассана сопровождался яростными ударами о стены и дверь. Внезапно за окном взвизгнули невидимые когти, и на стекле проступили длинные царапины – однако оно не разбилось. Археолог фыркнул. – Видите, защитные чары все-таки работают.
– Надеюсь, у них неограниченный срок годности, – вздохнула я. – Так что там с Апофизом?
– Он соблазнял девушек лживыми обещаниями и, усыпив их бдительность, наносил решающий удар. Апофиз вел несчастную в храм Сета – якобы показать его несметные сокровища – и там приносил в жертву огромному крокодилу, которого украшал золотыми браслетами и воротником с драгоценными камнями.
Все его боялись. Многие боготворили. А Сет… Сет ему покровительствовал. Со временем город переименовали в Крокодилополис в честь Апофиза и его чудовищного храма, а Сет за верную службу наградил его новой силой.
– Какой?
– Способностью к гипнотическому контролю. Стоило жертве встретиться с ним взглядом, как она больше не могла противиться его воле. После этого он взял новое прозвище – Пожиратель душ. Не только потому, что скармливал девушек крокодилам, но и потому, что получил силу поднимать мертвецов.
– Звучит жутко.
– Да. Сперва Апофиз наслаждался могуществом и вседозволенностью, но потом ему стало недостаточно простой власти над смертными. Тогда он заключил договор с Сетом, который пообещал сделать его бессмертным, если Апофиз найдет способ свергнуть с небесного трона его заядлых врагов – Амона-Ра и Гора. Чтобы не утомлять вас ненужными подробностями, скажу лишь, что Апофиз не преуспел.
– И что случилось?
