– Ты доверяешь Чиро, – продолжаю я свои расспросы. – Почему?
– Потому что он возглавляет движение тех, кто хочет спасти мир Внизу. Чиро убежден, что их люди не должны позволить Атлантии погибнуть.
– Интересно, почему его заботит, выживет кто-то из нас или нет?
– Это все из-за ракушек, – говорит Бэй.
– А при чем тут ракушки? – недоумеваю я.
– Я ничего о них не знала, пока не поднялась на поверхность, – объясняет сестренка. – Но Чиро рассказал мне. И другие тоже. Годами ракушки появлялись на поверхности вместе с телами умерших Внизу. Они были у них в карманах или на шее, в виде амулетов. Поначалу сборщики – те, кто собирает все ценное, что можно найти на трупах, – выбрасывали эти ракушки прямо на берегу. Они валялись тут повсюду, поскольку не представляли никакой ценности. Но однажды кто-то поднял такую ракушку, приложил ее к уху и вдруг услышал голос. Это не был голос сирены, он ничего не приказывал; это был голос обыкновенного человека из мира Внизу.
Я начинаю понимать.
– Но голос исчез сразу после того, как его услышали, – продолжает Бэй. – И потому люди тогда подумали, что тот, кто нашел эту первую ракушку, все выдумал. Но потом и другие, прогуливаясь по берегу, стали подбирать ракушки и прикладывать их к уху. Случалось, что и они тоже слышали человеческие голоса. Сборщики постепенно поняли, что необычные ракушки – это те, которые они находили на телах мертвых из мира Внизу. Они перестали выбрасывать такие ракушки и начали приносить их Чиро. Звук этих голосов разбил его сердце. Годами здесь находились люди, которые внимательно слушали голоса в ракушках. Поверь, Рио, не все Наверху хотят нашей смерти. Здешние жители верят, что эти говорящие ракушки – послание от богов. Никто не знает, как еще могло случиться такое чудо.
А вот я знаю.
Все произошло благодаря Майре, которая и сохраняла эти голоса.
«Еще очень давно я обнаружила, что лучшие голоса можно услышать именно в тюремных стенах», – так сказала мне тетушка. Не эти ли истории она посылала Наверх? Истории находящихся в заключении людей, которые хотят стать свободными.
Видимо, когда Майра сохраняла для меня голос Бэй в той, первой раковине, сестра об этом не знала. Тогда понятно, почему сестра не передала мне сообщение, а просто пела. Сохраненные в раковинах голоса были секретом Майры и Океании, а потом Майра поделилась этой тайной и со мной тоже, потому что я была сиреной.
Она не могла быть уверенной в том, что Чиро найдет эти ракушки, она лишь надеялась, что кто-то их найдет.
– Здешние люди слушали наши истории, – говорит Бэй, – и постепенно у них появилось такое чувство, будто они знают нас.
– Но они все еще не верят, что сирены – это люди, – возражает Тру. – Они их убили.
– Да, некоторые до сих пор ненавидят сирен. Но есть такие, как Чиро, и их много. Они убеждены, что сирены люди и убивать их неправильно.
– Что ж, это лучше, чем Внизу, – говорю я. – Там лишь очень немногие считают нас людьми.
– Рио, – начинает Бэй, но замолкает.
Что она может на это сказать? Я всю жизнь скрывала свой настоящий голос, а она всю жизнь старалась защитить меня, и это был не наш выбор. Мы обе страдали от того, кто я есть на самом деле.
Или нет. Мы страдали не из-за этого, а потому что люди боятся тех, кто от них отличается, хотя в действительности мы очень похожи.
– Есть кое-что, чего я так и не могу понять, – говорю я. – Если голоса сирен действительно так сильны на поверхности, то каким образом здешние люди смогли им противостоять там, на острове?
– Понятия не имею, – признается Бэй.
Как бы я хотела, чтобы нам с ней не нужно было говорить обо всем этом, чтобы нам не надо было думать о сиренах и о собственном спасении. Я бы могла рассказать сестренке о том, как меня целовал Тру, и о том, как быстро, как действительно быстро я плавала по дорожкам. А она бы рассказала мне о своих чувствах к Фэну, о том, чем мечтает заняться в этой жизни, если не считать постоянной защиты сестры-сирены. Но времени на такие разговоры сейчас нет.
И будет ли оно у нас когда-нибудь?
Я вдруг чувствую приступ слабости и сажусь на пол. Кладу голову на руки. Дышать становится труднее, я не могу не думать о Майре.
Сестра опускает руку мне на спину.
– Есть люди, которые нам помогут, – говорит она. – Я со многими уже познакомилась. Они приходят к жрецу тех, кто, как и я, поднялся на поверхность и работает в трудовых лагерях.
– Что это за работа такая в трудовых лагерях? – спрашиваю я, а Фэн снова заходится в кашле. – Судя по всему, твой друг серьезно болен, ему не место в трудовом лагере.
Фэн в ответ только смеется:
– Им плевать на это. Наше здоровье никого не волнует.
