остановился. Меня окружали сосны и дубы. И во все стороны, насколько хватал глаз, были только деревья. Земля была устлана желтыми и красными листьями. Было так тихо, что я слышал, как потрескивали сосны, едва заметно раскачивавшиеся от ветра. Где-то вдалеке закаркала ворона. Тут у меня стало как-то неприятно на душе, я развернулся и пошел обратно. Я видел оленя, смотревшего на меня из-за деревьев.
Я сел в машину, перекатился через холм, выбрался по крутому склону на 206-е шоссе, пересек его и поехал домой по Атшен-роуд. Вдруг я заметил у дороги большой деревянный щит, на котором ярко-зеленой краской по оранжевому фону было написано от руки: «СЕГОДНЯ ВЫСТАВКА! ЗАЕЗЖАЙТЕ!» Тут я увидел, что это дом Сумасброда, и съехал с дороги. На широкой обочине Атшен-роуд уже стояло несколько автомобилей, и еще больше их выстроилось перед самим домом. Я вышел из машины и увидел людей на заднем дворе. В воздухе пахло барбекю.
Я прошел мимо извивавшихся деревьев и завернул за дом. На обширном заднем дворе было еще больше этих странных скульптур, и к их перекрученным ветвям были подвешены картины и костяные статуэтки. Тут и там сидели люди и курили травку, и почти у каждого в руках была открытая бутылка с пивом. Они кивали мне и улыбались. Дети, подростки, старики, белые, черные, даже одна женщина в белых арабских одеждах. Когда я проходил мимо гриля, парень с бородкой и татуированными руками протянул мне хот-дог. Я взял его и пошел дальше, разглядывая картины.
Сумасброд был, конечно, не Пикассо, но в его работах, в основном в стиле примитивизма, было что-то притягательное. Это были изображения событий, когда-то происходивших в Пайн-Барренс: индейцы, олени, поселенцы, охота на диких индеек. На одном рисунке была изображена могила под огромным дубом, на еще нескольких – какие-то существа вроде демонов. Мне стало неуютно под их взглядами. Я закурил сигарету и отошел поближе к дому. Когда музыка – «Hello Walls» Фарона Янга, которая играла на старенькой «Виктории», – стихла, я услышал женский голос, зовущий меня по имени, и обернулся.
– Я здесь, здесь! – сказала женщина. Я посмотрел в полумрак закрытой террасы, рядом с которой я стоял.
– Кто «я»? – спросил я, прикрыв глаза ладонью, чтобы не мешало солнце.
– Джинни Сэнгер, – сказала она.
Я направился к бетонному блоку, заменявшему ступеньки, встал на него и открыл забранную сеткой дверь. Когда глаза привыкли к сумраку, я увидел Джинни, сидевшую на деревянном садовом стуле рядом с Сумасбродом, у которого на плечах была шкура, на голове – красно-бело-синяя повязка, а в пальцах – косяк толщиной с сигару.
Представив меня Сумасброду, Джинни сказала:
– Это Шерман Греттс, художник.
Я подошел и пожал старику руку.
– Видел вас в пиццерии, – проговорил он.
Я кивнул и сказал:
– Разглядывал ваши картины.
– Хотите купить что-нибудь? – спросил он и засмеялся.
– Сколько стоит? – поинтересовался я.
Он указал мне на пустой стул. Я сел. Он протянул мне косяк. Я как следует затянулся и передал его Джинни. Греттс сказал:
– Джинни говорит, вы писатель.
– Да, – кивнул я.
– Почему вы пишете? – спросил он.
– Потому что мне это нравится, – сказал я, и он опять засмеялся.
Он затушил косяк:
– Хотите кое-что увидеть? Мне нужно, чтобы вы побыли свидетелем.
– Что вы имеете в виду?
– Если вы кое-что засвидетельствуете, я дам вам одну картину бесплатно. А Джинни будет вторым свидетелем.
– В чем? – спросил я.
– Я вам покажу. – Не вставая, он поднял с пола свернутое розовое полотенце и положил его на кофейный столик. – Сначала вам нужно меня выслушать.
Я кивнул.
– В 1836 году была опубликована книга под названием «Народы Америки». Написал ее Константин Сэмюэль Рафинеск-Шмальц. В ней Рафинеск – в основном его так называли – утверждал, что, когда он посещал племя ленапов, они передали ему во владение книгу «Валам-Олум», написанную на древесной коре древними пиктограммами и рассказывающую о том, как ленапы пришли на эту землю после большого потопа. – Старик взял со столика банку с пивом, открыл ее и передал мне. – Рафинеск да же намекнул, что некоторые рисунки в этой книге указывают на то, что прародину ленапов следует искать на просторах Сибири. Когда книга вышла, он сказал, что оригинал «Валам-Олум» сгорел во время пожара, но заверил читающую публику, что пиктограммы, представленные в его книге, настоящие. Естественно, это была неправда. Это была неправда. – Сумасброд замолчал и откинулся на спинку стула.
