Он стоит и улыбается, а приближающийся свет фар, кружащийся снег и искры создают вокруг нее чудесную зимнюю ауру. Он закрывает глаза. «Вот ты где», – думает он. Он не дрожит. «Я вижу тебя в ночи». Он задерживает дыхание. Задерживает дыхание. Задерживает дыхание. Задерживает…
В Ньюарке, в 1968 году, местная радиостанция каждую пятницу передавала какую-нибудь «старую» программу. Это были выпуски таких передач, как, например, «Без света», «Привидения. Рассказы о сверхъестественном», «Цена страха» и «Макабр». Как-то вечером в одной из передач прозвучал классический рассказ Люсиль Флетчер «Автостопщик» («The Hitchhiker»). Мне тогда было восемь лет, и рассказ испугал меня до чертиков. С тех пор я помешался на историях о привидениях. Отдельной статьей шли рассказы о призраках-водителях, призраках-пассажирах, призраках- автомобилях и призраках-дорогах. Мысль о том, что вот ночь, ты один на дороге, а за тобой следует – или, что еще хуже, находится с тобой
Гэри Браунбек – автор девятнадцати книг, среди которых известный роман «В безмолвных могилах» («In Silent Graves»), первый роман продолжающегося цикла о городе Сидар-Хилл. Его проза была переведена на японский, французский, итальянский, русский и немецкий языки. Его рассказы, а их почти двести штук, появлялись в различных журналах и сборниках, включая
Эрзебет Йеллобой
По следу Двуликой женщины
На город накатывает буря. Ветер пластает по земле полынь и швыряется в забор щербатым перекати-полем. В эти суровые часы улица говорит: среди нас стукач; Джекса вырвало кровью, и его отвезли в больницу; полиция собрала специальную группу по борьбе с метамфетаминовой зависимостью, и сегодня у них первое открытое заседание. Интересно, хватит ли у нее наглости прийти.
Мы с Эм, под одним одеялом на двоих, сидим на диване. В углу мерцает старый черно-белый телевизор. Приглашения на заседание мы не получали. Никто из нас, жителей в этой части города, никогда туда не ходил и никогда не пойдет. Ни один из этих специалистов не знает, что каждый дом в нашем квартале насквозь провонял кошачьей мочой; что во дворах у нас стоят чучела, потому что нас совсем одолело воронье; что ночью мы не выйдем на улицу, даже если у нашего порога будут кого-то убивать. Потому что пока это касается только нас, больше это никого не волнует.
Их врачи доискиваются до причин проблемы, их закон определяет, как они будут справляться с проблемой, они ходят вокруг проблемы кругами и говорят, говорят… Наверное, они будут говорить и тогда, когда проблема наступит на них и раздавит в лепешку. Эти дураки даже не увидят ее, когда она подойдет к ним бесшумной, грациозной походкой. Я знаю о ней все – и как бы я хотела, чтобы Двуликая женщина обошла стороной мой квартал. Я постоянно твержу моей младшей сестренке Эм: если видишь ее, сразу беги прочь. Но Эм мне не верит. Эм любит меня, но никогда не слушается.
В том-то и дело. В нее сейчас мало кто верит. Ей удалось увести нас в сторону от тропы осмысленной жизни. А ведь когда-то мы знали, как жить. Мы шли по этой тропе. Бабушка рассказывала мне об этом – до того, как она вернулась домой, на звезды. Она рассказывала мне и о Двуликой женщине. Я считала, что она просто придумывает эти истории. Тропа давно поросла травой – но мне все равно следовало слушать бабушку.
Может быть, тропы больше нет, но Двуликая женщина есть – прямо здесь и сейчас. Мы больше не узнаём ее, поэтому она прибирает к рукам нас всех. В прошлом она преследовала мужчин. Она искушала их, дразнила томным взглядом и отблеском света на темных волосах. Но наши предки хорошо знали рассказы о ней. Они находили в себе силы не идти за Двуликой женщиной. А мы широко раскрываем ей объятия, потому что позабыли все то, во что они верили.
Она была самой красивой женщиной на земле – так гласит легенда – и слишком гордилась этим. Она попыталась обольстить солнце, что светит в небе, и поплатилась за это. Половина ее прекрасного лица стала уродливой. Но это не остановило ее. Она прошла насквозь тополиные рощи и широкие равнины. Теперь она идет через небольшие городки, когда-то возникшие на месте колодцев, где караваны фургонов пополняли запасы воды. Она чувствует себя как дома в больших городах, в предместьях, в гетто. Проникая всюду, она прельщает нас всех. Она стала всеобщей проблемой. Двуликой женщине удалось то, что не удалось нам: она сокрушила все барьеры и границы, установленные цветом кожи, социальным положением и религиозным мировоззрением. Неплохо для забытой легенды. Я бы посмеялась, но, к сожалению, в этом нет ничего забавного.
Она добралась до меня давным-давно. Тогда я была еще девчонкой. Прогуливала школу, болталась по улицам с друзьями, двоюродными братьями и сестрами – беспечная, как все дети. В тот день была такая жара и время текло так медленно. Мы играли со старым, истрепанным садовым шлангом. Может
