подумал я.
Мы с Майором жили в центре и собирались пройтись.
– Что, если предположение, что Бром Бонс испугал Икабода Крейна посредством подсвеченной изнутри тыквы с прорезанными глазами и ртом, на самом деле не соответствует действительности? – спросила она, когда мы перешли через улицу. – Что, если он и правда вызвал Всадника без головы?
А я ответил:
– Мимси неплохо сыграла. Надеюсь, вы с ней – наверное, в компании с Джеем – хорошо развлеклись, дурача остальных на счет возвращения старого ван Брунта. Это напомнило мне о старых добрых деньках.
Она остановилась и с высоты своего роста смерила меня взглядом:
– В старые добрые деньки ты острее воспринимал действительность. Ты отчетливо видел зло, заключенное в ван Брунте. Могу дать тебе честное слово, что, кроме пары странных намеков, которые я слышала от нее на похоронах Эдди, Мимси ни слова не, говорила об этом до сегодняшнего вечера. Джей когда-то давно говорил мне, что убежден в том, что на этом месте во времена колонии случилось что-то очень плохое. Но у него, похоже, на этот счет навязчивая идея.
Я был удивлен.
– В действительности, – продолжала она, – я пригласила тебя сегодня, потому что я как раз о тебе и беспокоилась. Я помню, как ван Брунт доставал тебя – сейчас это называется сексуальным преследованием. Помню твой сон о ночном экипаже и старой гостинице. Я подумала, может быть, какие-то крючки ван Брунта остались и в тебе, как они остались в Аккерсе.
Чтобы очистить голову от всей этой чепухи, я обернулся, чтобы посмотреть на «Никс» во всей его обновленной уродливости. И увидел сельскую гостиницу не наших времен. Ее освещали только звезды да половина убывающей луны. В окнах мерцали свечи.
Вдруг показались фонари кареты. И тут я ясно увидел те детали, присутствовавшие в моем старом сне, которые я никак не мог ухватить и вспомнить после пробуждения: у кучера на козлах вместо головы была горевшая багровым огнем тыква, а из окна кареты на меня смотрело лицо ван Брунта.
– А оказалось, – сказала Майор Барбара, глядя на мою отвисшую челюсть, – это о Мимси надо было беспокоиться. Бедная девочка была в отчаянном положении. Ей нужно было кормить и себя, и ее никчемного мужа. И ван Брунту удалось-таки отхватить кусочек ее души. А судя по тому, как ведет себя Джей, ван Брунт и его совратил.
– Он всегда в центре всего, – сказал я. Подул холодный октябрьский ветер и унес остатки кайфа. – А мы с краю.
– Да. Мы – мелкие сошки.
– Как Дуг и Дон.
– Да, – сказала она. – И нам просто повезло, что он не измолол нас в труху.
Мой рассказ берет свое начало в «Легенде о Сонной Лощине» Вашингтона Ирвинга. Считается, что Ирвинг соединил элементы местных нью-йоркских сказок о мстительных призраках индейских вождей с немецкими народными легендами о Ночном всаднике. Он писал эту новеллу спустя тридцать пять лет после Американской революции и избрал местом действия долину реки Гудзон, какой она была незадолго до окончания войны. Он сделал Всадника без головы гессенским наемником, ищущим свою оторванную ядром голову, – не очень старый призрак, надо сказать. В какой-то мере он пытался создать американскую мифологию, сравнимую с европейской. Я всегда поражался, насколько он в этом преуспел. «Легенда о Сонной Лощине» стала частью нашего фольклора и, наряду с его «Рипом ван Винклем», в значительной части определяет наши представления о голландском Нью-Йорке колониального периода.
Ричард Боуз написал пять романов, самый последний – «Из дела о патрулировании времени» («From the Files of the Time Randers») – был номинирован на премию «Небьюла». Его самый недавний сборник рассказов – «Сны трамвая и другие полуночные фантазии» («The Streetcar Dreams and Other Midnight Fancies») – вышел в издательстве
Его самые последние рассказы печатались в журналах
Интернет-сайт Ричарда Боуза: www.rickbowes.com.
Каарон Уоррен
Та девушка
В больнице Святого Мартина было по крайней мере чисто – это да. Только в воздухе летали мелкие волоски. Сангита («Ты меня знаешь. Я Сангита»), с длинной ниткой в зубах, ползала среди женщин и трогала их – за колено, за голень, – проверяя, нельзя ли у них чего-нибудь выщипнуть.
– Перестань, Сангита. Здесь ни у кого волос уже нет. Тебе надо собаку найти. – Когда приходили посетители, старшая медсестра становилась очень
