– В мое любимое место – Нью-Джерси, – ответил Ганеша, и мантра «Ом», прозвучав в его смехе, породила новые реальности.
Ганеша уверенно вскочил Кронче на спину, и они свернули от туннеля Холланд на южную магистраль. Крыса мчалась на скорости сто двадцать километров в час и горько жаловалась на езду впритык. Когда они попадали в пробку, крыса грациозными дугами прыгала с одного автомобиля на другой, приземляясь тихо и ритмично. Вернувшись на дорогу, Ганеша велел крысе свернуть на шестой южный съезд с магистрали. Кронча повиновалась со вздохом облегчения.
В следующую секунду, когда солнце перевалило за полдень, Кронча уже несла Ганешу по широкому выжженному солнцем полю к роще рядом с озером. Среди деревьев виднелись столы для пикника, и за одним из них сидела, одна во всем парке, темноволосая юная девушка и курила сигарету. На ней были джинсы с обрезанными штанинами, красная майка и кроссовки на босу ногу. Когда она увидела слоноголового бога, она засмеялась и сказала:
– Так и думала, что на этот раз ты придешь. Я воскурила тебе пять палочек благовоний.
– Лакомый кусочек! – припомнил Ганеша, спрыгивая с крысы. От прыжка живот и грудь у него затряслись, как желе. Девушка встала и направилась к нему. Когда она подошла, он поднял свой хобот и положил ей на плечи. Девушка закрыла глаза и ласково похлопала его по хоботу.
– Флоренс, – шепнул он ей своим глубоким, архаичным голосом.
– Я сменила имя, – сказала она, развернулась и направилась обратно к столу.
Ганеша засмеялся.
– Сменила имя? – переспросил он, идя за ней. – Как же мне тебя называть – Мифрадитлиаинак?
Она села на край скамьи, а он, как мог осторожно, опустился на противоположную сторону, отчего скамейка с ее стороны приподнялась на пару дюймов над землей. Доски между ними жалобно заскрипели, когда оба откинулись и оперлись на спинку скамьи.
– Называй меня Хлоей, – сказала девушка.
– Хорошо, – кивнул Ганеша.
– Флоренс – противное имя, – продолжала она. – Чем-то напоминает старуху в корсете и с сеткой для волос на голове.
– Премудрая ты дева, – усмехнулся Ганеша и материализовал на столе перед ними вазу со сластями.
– Хлоя гораздо лучше… Ну, не знаю… Обожаю эти конфеты! – сказала она, взяв один из золотистых рисовых шариков. – Но сколько же в них калорий?
– Каждая конфета – целый мир, – ответил он, хоботом нащупав модаку и поднеся ее к рту.
– Тогда мне только половинку.
– Ей половинку, – хмыкнула Кронча, устроившаяся у их ног.
– Если надкусишь, придется доедать, – предупредил Ганеша.
Ее губы уже приоткрылись, она поднесла сладкий шарик ко рту. Аромат затуманил взгляд Хлои, ей уже виделся прекрасный сад, полный бабочек и бирюзовых птиц, но тут она услышала предупреждение Ганеши.
– Нет, – вздохнула она и положила конфету обратно в вазу.
– Ага! – воскликнул Ганеша и взял ее нетронутую модаку. Он встал так внезапно, что ее край скамьи, резко опустившись, стукнул по земле. Ганеша вышел на поляну среди рощицы, вскинул свою слоновью голову и затрубил. Его человечьи ноги заплясали, а четыре руки завращались. Когда его трубный зов разнесся среди деревьев, по полям и над озером, он подбросил модаку в небо.
Девушка проводила взглядом ее полет: золотая точка на голубом небе вдруг превратилась в огненный шар, летящий сквозь ночь. Солнце сменилось луной настолько стремительно, что у Хлои чуть не закружилась голова. Но она все же увидела, как конфета превратилась в звезду среди миллионов других звезд. Когда Ганеша, чуть светясь в темноте, повернулся к ней, она захлопала в ладоши. Он раскланялся.
Они снова расположились на скамейке, и девушка закурила сигарету. Ганеша изящно обмахнулся ушами, прогоняя дым, и положил хобот на левое плечо. Кронча вспрыгнула между ними на скамью, свернулась в клубочек и заснула.
Хлоя оперлась локтями о колени и, повернув голову, посмотрела на Ганешу.
– Сейчас ночь? – спросила она.
Он кивнул и показал тремя руками на луну и звезды.
– А что случилось с днем?
– Потом вернется, – ответил Ганеша.
– Мне сегодня пришли по почте оценки, – сказала Хлоя и сделала еще одну затяжку.
– Без сомнения, это был триумф, – предположил он.
– Когда отец увидел, он проверил мне пульс. А мама расплакалась. Ну что мне прикажешь делать? Меня их причитания только смешат. Оценки! Какое они имеют значение?
– Хороший вопрос, – сказал Ганеша.
– Может, мне стоит обращать на них больше внимания?
