— У нас есть тайный ход?
— Бегом!
Глава 40
Зверь нырнул в лес, надеясь, что погоня пойдет по его следам, а не по глубоким отпечаткам подков, что оставила угнанная лошадь, но демон рассудил иначе. За псом он отправил двоих помощников, а сам заставил лошадь исходить мылом и помчался по дороге с еще одним помощником. В отличие от Финли к скотине он отнесся более бережно и не загнал, вложив в нее толику своей кровавой силы. Тот же фокус проделал с лошадью своего помощника. За это чудесное спасение животные заплатили адскими муками и полной потерей воли — только ужас в глазах да кровавая пена на губах.
Пока демон гнал по дороге относительно свежих лошадей, измученный и израненный Зверь несся через чащобу. Вышло так, что к форту оба прибыли почти одновременно. Демон по привычке схватился за револьвер, да нескладная когтистая лапа только оцарапала кобуру, и револьвер полетел в высокую траву. Помощник дважды успел выстрелить из винтовки, но тряска не способствовала меткости. Зверь несся по прямой в открытые двери из толстых бревен, и демон решился на последнюю меру. Указательный и большой пальцы сложил кольцом, оттопырил остальные. Через это колечко плюнул, что было сил. Слюна воспламенилась, и, пожирая метры, огненный шар со скоростью пули понесся в открытую дверь. Сгусток пламени мгновенно разросся. Зверь едва успел пересечь порог, и в проем врезался шар величиной с доброго быка. Врезался, взревел и потух.
— Что это было?
— Дверь закрой, дубина! — крикнул Зверь ошеломленному Лиаму.
Как раз вовремя, в следующий миг в бревно врезалась золотая пуля. Хоть барьер и защищал от магии, но пули проходили легко.
— А чего ты светишься?
— Тащи меня к Финли, — сказал дух и свалился без сил.
Лиам аккуратно приподнял огромную тушу и почувствовал, как сила вливается в мышцы. Он начинал различать, когда пользуется магией, а когда нет.
Зверя положили на кровать Лиама. Рядом уже давно лежали приготовленные инструменты, зелья, бинты и виски. Лиама Финли отправил наблюдать за врагом, а сам, ловко орудуя ножницами из хирургического набора, снимал мешавшие лохматые пряди и заливал раны зельем с очень резким, но приятным запахом. Разрезы сразу же переставали светиться и начинали затягиваться, а вот обвисшую половину хвоста пришлось ампутировать.
— Будет жить, — заключил Финли, вытирая вспотевший лоб. — Отдохнет, и в путь.
— А почему не сейчас?
— Зверь еще слишком слаб, да и барьер наших преследователей немного задержит. Что они там?
— Я посмотрел, главарь похож на того, которого я убил… или не убил в академии. И еще он кричал что-то. Прапорщика какого-то звал.
— Веселого прапорщика?
— Да, именно.
— Ну ни фига себе!
— Что такое?
— Моя кличка в армии. — Финли подошел к двери и крикнул: — Прапорщик слушает, а кто спрашивает?
— Сердцеед-неудачник.
— Не верю, Стюарт слишком крут для вас.
— Ну, судя по его памяти, прогнал четверых только одним усилием воли. Действительно, крепкий человек был.
— Был?
— Проиграл мне, хотя, скорее всего, после этого и отправился в рай.
— А тело, значит, тебе оставил? Не похоже на него.
— Он же не был Месячным братом, как ты. Откуда ему знать, как мне помешать. Кроме того, слишком устал. Его почти полтора года насильно кормили мясом магов и опаивали эликсирами. Люди от такого быстро устают. Хотя он и пытался помешать тем, кто открыл мне дорогу. Однажды даже перетер кандалами запястье до крови, после этого их заменили шелком. А чтобы не есть мясо, сломал половину зубов — один о другой.
— Что ж, ты прав, Энтони заслужил рая.
— Теперь я Энтони Стюарт. Нравится это имя. Хоть и человеческое, но достойное уважения.
— В Бримии его все равно будут помнить как хорошего человека.
— В Бримии? Вот что сталось с твоей Бримией! Теперь аристократов здесь сжигают, а бесы — национальный символ.
