покинутым. Харольд кашлял, сжимая до хруста кулаки. Джейкоб ласково поглаживал его по спине. Беллами стоял рядом с ним. Его взгляд был направлен в сердце города — на здание школы.
— Идите, отыщите ее, — хриплым голосом сказал Харольд. — Нас здесь никто не потревожит. Оружие имеется только у солдат, а они теперь спасают свои жизни.
Он еще раз прочистил горло. Беллами продолжал смотреть в направлении школы.
— Никто из «вернувшихся» не станет обижать мальчишку и старика, — продолжил Харольд. — Нам не нужно, чтобы вы присматривали за нами.
Он обнял Джейкоба.
— Разве я не прав, сынок? Ты же позаботишься о папе, верно?
— Да, сэр, — твердо ответил мальчик.
— Вы знаете, где нас искать, — сказал Харольд. — Я думаю, мы вернемся к воротам. Шум битвы затихает. Кто хотел, тот уже покинул лагерь. Я так полагаю, что Люсиль осталась там и ждет, когда мы выйдем к ней навстречу.
Беллами резко повернул голову и покосился в направлении южных ворот.
— Не беспокойтесь о Люсиль, — со смехом продолжил старик. — Ничего плохого не случится с этой женщиной.
Несмотря на показное веселье, в его голосе чувствовалась тревога.
— Зря мы бросили ее, — сказал Беллами.
— Мы не бросили ее. Мы увели Джейкоба в безопасное место. И если бы нам этого не удалось, она лично пристрелила бы нас. Уж я-то знаю, о чем говорю.
Он подтянул сына ближе к себе. Где-то неподалеку раздался выстрел, затем наступила тишина. Беллами потер лоб. Харольд заметил, что впервые с тех пор, как он познакомился с ним, лицо агента вспотело.
— Ваша мать… — сказал старик. — Ее никто не тронет.
— Я знаю, — ответил Беллами.
— Она жива.
Беллами рассмеялся.
— А вот это утверждение я мог бы и оспорить.
Харольд протянул руку и пожал ладонь агента.
— Спасибо вам, — сказал он, немного покашляв.
Беллами усмехнулся.
— Вы стали ко мне мягче относиться.
— Ну, как вам сказать… Я рад вашей компании.
— Ого! — воскликнул темнокожий мужчина. — Неужели я добился этого? Если вы решили устроить мне «обнимашки», я хотел бы заснять такой момент на память. Где мой мобильник?
— Вы большая противная задница, — ответил Харольд, с трудом сдерживая смех.
— Я тоже рад вашей компании, — ответил Беллами.
С этими словами они разошлись в разные стороны.
Харольд сидел с закрытыми глазами, измеряя дистанцию между собой и чертовым кашлем, который, казалось, не хотел никуда уходить. Старик пытался понять, что делать дальше. Он интуитивно чувствовал, что у него осталось какое-то незавершенное дело — причем не очень приятное.
Конечно, все его слова о Люсиль — о том, что ничего плохого не случится, — были просто пустыми фразами. Ему хотелось убедиться, что она действительно осталась живой и невредимой. Оставив ее у ворот, Харольд чувствовал себя виноватым — гораздо сильнее, чем Беллами. Прежде всего она была его женой. Он еще раз напомнил себе, что уводил их сына в безопасное место. Люсиль сама бы попросила его сделать это. При всех тех винтовках, общем страхе и обезумевших людях никто не мог сказать, что случилось бы с отцом, державшим на руках ребенка. Там у них не было никакой защиты. Если бы они поменялись местами и Люсиль оказалась по другую сторону солдат, он несомненно хотел бы, чтобы она схватила мальчишку и убежала в лагерь подальше от пуль.
— Папа?
— Да, Джейкоб? В чем дело?
Харольду отчаянно хотелось курить, но его карманы были пустыми. Он сложил ладони, сжал их коленями и посмотрел на город, который наполнился жуткой тишиной.
— Ты любишь меня?
Старик вздрогнул.
