— Что за дурацкий вопрос, сынок?
Джейкоб прижал колени к груди, обхватил их руками и молча отвернулся в сторону.
Они осторожно шли через город к южным воротам. По пути им попадались сотни «вернувшихся». Многие бежали в сельскую местность, но в стенах лагеря по-прежнему оставались тысячи людей. Харольд двигался очень медленно. Он боялся подвергать свои легкие новым истязаниям. Его ум был заполнен случайными мыслями — в основном об Аркадии — о том, каким красивым выглядел их город при прошлой жизни Джейкоба. Харольду казалось важным отмечать те изменения, которые произошли за последние полвека. Например, пустая стоянка рядом с домом Дэниелсов не всегда была такой. В ту пору, когда Джейкоб был живым, там стояла старая будка, где продавали мороженое. Ее снесли во время нефтяного кризиса — примерно в семидесятые годы.
— Расскажи мне какую-нибудь шутку, — попросил Харольд, сжав руку сына.
— Ты уже знаешь все мои шутки, — ответил мальчик.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я учился им у тебя.
Дыхание Харольда восстановилось, и он почувствовал себя лучше.
— Хм! Я надеялся, что ты запомнил что-то новое.
Джейкоб покачал головой.
— А как насчет телевизионных юмористических программ? Там часто рассказывают неплохие шутки. Ты ничего оттуда не взял?
Еще одно покачивание головы.
— А мальчики, с которыми ты играл, пока мы с миссис Стоун оставались в классе рисования? Мальчики всегда делятся шутками друг с другом. Наверное, они рассказали тебе несколько забавных историй, прежде чем лагерь превратился в роящийся улей и прежде чем ты побил плохих ребят?
Старик самодовольно улыбнулся.
— Никто не учил меня новым шуткам, — печально сказал Джейкоб. — Даже ты.
Он высвободил свою руку и сунул ее в карман.
— Понятно, — сказал Харольд. — Тогда, может, мы попробуем сочинить что-то свое?
Джейкоб с недоверием посмотрел на отца и затем улыбнулся.
— Так о чем будет наша шутка, сынок?
— О животных. Мне нравятся шутки о животных.
— И какое животное у тебя на уме?
Джейкоб подумал момент.
— Цыпленок.
Харольд кивнул головой.
— Хорошо. Цыплята дают много поводов для шуток. Особенно молодые петушки. Только не рассказывай эту шутку маме, ладно?
Джейкоб засмеялся.
— Что рукавица говорит руке?
— Что?
— «Можно я буду называть тебя своей наседкой? Ведь я все время покрываю тебя».
К тому времени, когда они приблизились к южным воротам, у них уже имелась своя собственная шутка. Теперь они обсуждали философские аспекты актерского мастерства, необходимого рассказчику.
— Так в чем тут секрет? — спросил Джейкоб.
— В манере изложения, — ответил Харольд. — Рассказывай шутку так, как будто ты полностью уверен, что она будет веселой.
— А зачем это нужно?
— Если люди узнают, что ты сам придумал шутку, они не захотят ее слушать. Люди верят, что шутка забавна лишь тогда, когда ее пересказывали много раз. Они хотят быть частью большой аудитории. Слушая шутку — а мы говорим о старых проверенных шутках, — они полагают, что их знакомят с продуктом истории, превосходящим их по возрасту. Поэтому они запоминают слова, чтобы при случае пересказать их друзьям. Они желают быть распространителями услышанной шутки.
— Понятно, сэр, — сказал Джейкоб.
— И если шутка действительно хорошая?..
— Если шутка действительно хорошая, они будут распространять ее дальше.
— Правильно, — произнес Харольд. — Хорошие вещи никогда не умирают.
