выглядывая из-за избушки, видеть водную дорожку, и стали ждать. Вскоре из лачуги вышла – прямо в метель – девушка. При виде её мне стало холодно так, что зубы начали непроизвольно выбивать дробь: была она совершенно нагой. Я уставился на Кароя, ожидая пояснений, но тот лишь прижал палец к губам: не спугни, мол. Девчонка сладко, с чувством, потянулась и пошла в воду. Видимо, поверхность была уже схвачена кромкой льда – она стала разбивать его руками, продвигаясь всё дальше и дальше вдоль дорожки. В конце дорожки вода уже покрыла её плечи… Я оцепенело наблюдал за ней, пока она уже не поплыла назад. Выйдя из воды – потянулась, как бы подставляя себя ласкающим потокам метели, и, подбежав к находившемуся неподалёку турнику, подпрыгнула, схватившись за перекладину. Немного поболтавшись на ней и подрыгав ногами, то сводя их вместе, то разводя в стороны, то пытаясь держать 'уголок', девушка, так и не сделав попытки подтянуться, подбежала к расположенному тут же бревну. Немного поотжималась; затем, перевернувшись, стала 'качать пресс'. Вскоре, не то устав, не то замёрзнув, она бросила это занятие и направилась к избушке. 'Одеваться',- подумал я. Не тут-то было: амазонка разбежалась и со всего маху прыгнула в воду, подняв кучу брызг. Проплыв до конца дорожки, и – также, вплавь, вернувшись назад – она, наконец, направилась к избушке. Босиком… По снегу… Нагишом… В метель… Меня била дрожь так, как будто я сам только что проделал всё это. От неё валил пар. Наконец она вошла в избушку. На этот раз она провела там заметно больше времени. 'Растирается',- пояснил мне позже Карой. Пар, валивший из избушки, был виден даже сквозь метель и в наступивших сумерках… Наконец существо в тулупе вынырнуло из избушки и ушло в метель. Спустя какое-то время я перестал стучать зубами и вроде согрелся…
– Ну, как?- Ухмыляясь, поинтересовался Карой.
– Ннничего себе…- только и смог покачать головой я.
– И так – каждый день. Как стемнеет – она быстренько бежит сюда, окунается, и – домой. Круглый год.- Рассказывал Карой, пока мы брели потихоньку назад через озеро.
– И ей не холодно?- Передёрнул плечами я.
– Как видишь.- Улыбнулся Карой.- Да ты не трясись так, как будто тебя самого в шубе в прорубь затолкали…- Рассмеялся вдруг он.
– А думаешь, ощущения не такие?
– Да я не думаю – я знаю…- Ухмыльнулся он.- Сам через это прошёл. Сначала увидел нечто подобное, потом – случилось так, что сам ввязался… Несколько лет плавал вот так, потом – то времени нет, то лень- матушка замучила…
– И не холодно?- Зябко поёживаясь, поинтересовался я.
– Нет,- покачал он головой.- Если одет тепло да пробежался – пару минут будут в удовольствие. Особенно – в такую метель. Ну, может – минут пять, не больше. Потом, разумеется, начнёшь замерзать и никакого удовольствия это дело уже не доставляет – одна паника.
– А нагишом зачем? Она не эксгибиционистка, случаем?
– Нет,- усмехнулся собеседник.- Случайные зрители обычно так и думают, но на самом деле всё проще: на морозе бельё схватывается мгновенно. Да и смысла в нём тут нет никакого – всё равно ведь не дождёшься, пока высохнет: едва выйдешь из воды, как надо снимать это всё и растираться… А на бревне да на турнике и подавно мешает: то льдом схватится, то к бревну примёрзнет… И, поскольку оно мокрое, да на холоде – только дополнительно рискуешь поотмораживать всё то, что отмораживать,- он усмехнулся,- не очень-то хочется. Вот и выходит, что дешевле просто раздеться и не морочить голову… Кстати,- добавил он,- нагишом из воды в метель – неповторимое удовольствие…
– А проблем у неё быть не может – если кто подкараулит, например?- Карой рассмеялся:
– А ты мог вообще пошевелиться? Вот так и все, кто впервые увидят: стоят да дрожат. В себя приходят, когда она уже упорхнула…
– Ну, а если потом одумаются и придут в следующий раз?
– Ну, не знаю… Пока, видимо, Бог миловал…- Пожал плечами собеседник.
– Она тут одна такая?- Высказал несмелую догадку я.
– Нет, разумеется…- Усмехнулся Карой.- Их тут целая банда – мужиков десятка два и с пяток девчат. Одна она такую дорожку разве вырубила бы…
– И… как они с мужиками-то?
– Да никак… Поначалу стеснялись, очерёдность устанавливали… Потом появилась вот эта – и назло всем стала демонстративно плевать на все очерёдности, раздеваться и лезть в воду, кто бы её не окружал. Сначала мы решили, что она сюда кокетничать пришла… Ан нет – год, другой – а она живёт себе, никого не трогает… И так же приходит, так же весело произносит 'привет всем' и, раздевшись, лезет в воду. Иногда приходит с мужем – он ведёт себя так же.
– Может, они из породы 'секс-спортсменов'?
– Думали… Да только ко всякому, кто пытался к кому-то из них заигрывать, они мигом теряли интерес и потом демонстративно его не замечали, продолжая спокойно общаться с остальными… Короче, им просто вот так вот удобно – только и всего. Остальным – тоже. Поэтому сейчас здесь все 'старожилы' каких-то особых комплексов на этот счёт не имеют – стараются только не слишком внимание посторонних привлекать, чтобы не создавать проблем…
– А были проблемы?
– Да пока нет…- Мы подошли к остановке. Рогатый автобус подъехал, рассыпая искры с проводов, и гостеприимно распахнул двери.
– Кстати, а искры эти – не создают проблем?- Когда мы вошли, поинтересовался я.
– Ну, что ты…- Усмехнулся мой гид,- разве это проблемы… Вот когда иней в ладонь на проводах – тогда действительно страшновато… Бывает так, что искры от проехавшего 'рогатого' чуть ли не улицу освещают…
– Потери, небось, большие?- Карой кивнул:
– Только не сейчас. Сейчас, пожалуй, несколько процентов. Это не очень больно… Автобусы на бензиновом двигателе создают проблем куда больше – от них в городе уже совсем дышать стало нечем… Кстати,- он ухмыльнулся,- надо бы найти способ капнуть об этом Абару: может статься, что он их на городских маршрутах вообще запретит…- Я молчал. Снова и снова оживляя в своей памяти воспоминания, всякий раз вызывавшие у меня очередной озноб. Карой, понимающе на меня поглядывая, не мешал.
– Если хочешь – приходи. Я тебя посвящу.- Сказал он, прощаясь со мной у входа в гостиницу.- Только сам с бухты-барахты в прорубь не лезь – насморк схватишь…- Покровительственно похлопав меня по плечу, добавил он.
– Нет уж, спасибо…- Поёжился я,- Как-нибудь в другой раз…- Карой, усмехнувшись, махнул мне рукой и нырнул в метель…
…История эта имела совершенно неожиданное продолжение. На следующий день у входа в сад я застал Саиру. Была она явно чем-то сильно озабочена и непривычно угрюма. На вопрос о причинах столь нехарактерного для неё настроения она лишь молча махнула рукой в сторону бассейна. Вокруг суетились студенты, таская ящики с тряпьём и мешки с алебастром. В раздевалке было непривычно прохладно. Почуяв неладное, я, не раздеваясь, прошёл дальше. Мда… Часть крыши, не выдержав навалившегося на неё снега, сорвалась с креплений и рухнула в бассейн. Вода из бассейна была уже спущена и теперь дно его было устлано осколками стекла и обломками арматуры, местами присыпанными снегом. Никто этого не убирал. Студенты, как муравьи, таскали тряпьё к наружным стенам, замачивали его в растворе алебастра и затыкали обнаруженные щели. Саира надеялась, что это даст возможность поддерживать в саду температуру хотя бы на пару градусов выше… Система подогрева работала уже на полную мощность, но температура в саду больше 20' не поднималась. А прогноз погоды на ближайшее время сулил только похолодания… Я прошёл к середине бассейна. Под ногами хрустело стекло. Вокруг сновали студенты. Сверху падал снег. Тоска… Жуткое ощущение того, что вся страна рухнула, как эта крыша, и теперь остатки её лежат под снегом… Жители суетятся, пытаясь что-то сделать, но всё это им явно не по силам: как только грянут морозы, всё здесь вымрет… Вдруг сзади раздался уверенный хруст стекла под ногами. Не такой мелкий, дребезжащий, как под студентами, и не такой безразлично-обречённый, как получался у меня; а мощный хруст под ногами сильного, крепкого, уверенного в себе человека. Я обернулся. Это приехал Борен.
