– Скачите!.. Я задержу их.
На миг фраза показалась высокопарной, как из обязательного набора, который каждый мужчина должен произнести хотя бы раз в жизни, но они все посмотрели на меня, как приготовившегося погибнуть, а Фицрой вообще побелел, раздираемый противоречием.
Я сказал резко:
– Фицрой! Тебе приказ ни на секунду не выпускать из рук ее высочество. Я догоню!
Я улыбнулся испуганно выглядывающей из гнездышка в плаще принцессе.
– Все хорошо, ваше высочество! Вы в безопасности с…
– Фигельмиглем, – подсказал Рундельштотт, – он вас никому не отдаст.
Принцесса пискнула:
– Его полное имя Фигельмигель?.. Как красиво!..
Фицрой посмотрел на меня убивающим взглядом, я сказал ей заговорщицки:
– Он почему-то стесняется этого древнего и благородного имени его рода, имеющего все права на королевский престол. Но, думаю, вы его сумеете…
Не договорив, я заметил справа удобную возвышенность, пустил коня вскачь прямо на вершину.
Ждать пришлось, как мне показалось, долго, почти час, мелькнула мысль, что Понсоменер ошибся, наконец далеко на дороге показалась настоящая конница.
Я всматривался в прицел, помимо тяжело вооруженных всадников вижу и легкую кавалерию, им что-то поясняют, указывая руками в мою сторону.
– Давайте, – сказал я мрачно, – против армии я песчинка, но конные разъезды такому орлу на один зуб…
Во главе рассмотрел всадника в дорогих доспехах, за которым оруженосец постоянно возит знамя. С мстительной злостью, раз уж эта сволочь отдает приказы, я навел крестик прицела на лоб, но усомнился в своей меткости и сместил на широкую грудь, выждал, когда тот перестанет двигаться в седле, и нажал на скобу.
Его тряхнуло, словно в грудь ударили кувалдой. Не просто завалился на круп, а его туда отбросило, и свалился под конские копыта.
Я тут же перевел прицел на двух в такой же в яркой, как и у командующего, одежде, дважды нажал на спуск, и оба раза удачно. Во всяком случае, их сбросило на землю, как и командующего, а я только тогда взял на прицел скачущий в мою сторону отряд.
Они не оглядывались, получив приказ, еще не знают, что там случилось, скачут уверенно и с подъемом, я провел крестиком по их лицам, все ближе и ближе, пока еще не очень опасно, зато легче целиться…
Их седла начали пустеть одно за другим, но кони мчались вместе с отрядом, пока всадников не осталось трое, лишь тогда оставшиеся натянули поводья и начали останавливаться в растерянности.
Я убрал палец со спусковой скобы, борясь с чисто человеческим звериным желанием всаживать пулю за пулей в этих существ. Даже не потому, что защищаюсь, а потому, что самец, а самец самцу зверь куда зверинее, чем волк, ибо волк волков не убивает.
Все трое покинули седла, я наблюдал некоторое время, как бросились к павшим и начали осматривать, уже ясно, втроем в погоню не ринутся, и я быстро вернулся к коню и пустился по следу за отрядом.
Нарушив мой приказ, они ждали меня, не покидая седел, в небольшом лесочке, Понсоменер выехал навстречу и сказал, что кони уже не могут больше нести всадников, нужен отдых.
Принцесса поинтересовалась наивно:
– А чего вы постоянно отстаете, глерд Юджин?
– За нами погоня, – объяснил я. – Приходится останавливаться и уговаривать их не гнаться за нами.
Она пропищала с интересом:
– Они сразу соглашаются?
– Только некоторые, – ответил я со вздохом. – Остальных приходится уговаривать дольше.
– И как?
– Уговариваются, – подтвердил я. – Правда, приходится не просто уговаривать, но даже убеждать. Используя весомые аргументы. Очень весомые.
Она сказала рассудительно:
– Это хорошо. Вы добрый, глерд Юджин!.. Людей нужно убеждать быть хорошими.
– Это у меня получается, – заверил я. – Те, кого убедил, уже плохими не станут. Я старался, ваше высочество. Мир нужно делать лучше, это наш долг перед всем прогрессивным человечеством.
Рундельштотт предложил перекусить, не покидая седел, я посмотрел на него в изумлении.
– Мастер, да вы гигант… Я вот уже с коня падаю. Нет, поедим, как люди, иначе мне точно не набрать силенок, а что вы за химера, уже и не знаю.
Фицрой первым соскочил на землю и ловко поймал тут же упавшую с седла без поддержки принцессу.
