Далеко позади поднялось облачко пыли, но когда оно приблизилось к ущелью, я с холодком понял, что да, это армия, от стены до стены полсотни всадников проскачут стремя в стремя, а сейчас там именно так и скачут…
Понсоменер прокричал:
– Быстрее, быстрее!.. Там стены сужаются!..
Я не понял, чем это нам может помочь, но погонял коня, стараясь держаться рядом с Фицроем, все-таки там двое седоков, а Понсоменер страхует Рундельштотта, старый чародей совсем плох, его уже раскачивает в седле, вот-вот грохнется.
Стены сошлись так, что между ними могут проскочить стремя в стремя не больше десятка всадников, но все равно не удержать, я догнал Рундельштотта и крикнул быстро:
– Мастер, дайте на минутку вашу палку!
– Это не палка, – возразил он оскорбленно, – а жезл чародея!
– Скорее!
Я выхватил у него посох, соскочил на землю. Все остановились в недоумении, а я опустил на плечо роскошным рубином назад и, быстро прицелившись, нажал на два расставленных на расстоянии ладони завитка.
Толкнуло назад, хоть и мягко, но я не удержался, ноги взметнулись кверху, даже чуть проехал на спине, а на коне рядом орал и визжал Фицрой.
Когда я вскочил, миниатюрная ракета, оставляя дымный след, уже неслась к каменной стене ущелья.
Донесся звук взрыва, там взметнулось облако мелкой крошки и щебня. Масса камней медленно поползла вниз, подгребая еще и еще, а через несколько мгновений тяжелая лавина, способная снести с пути огромный город, неслась с горы, тяжелые камни с силой бьют в ровную плиту исполинского каменного пола, несколько всадников успели выметнуться из ада на эту сторону, остальных завалило, а лавина все заполняла и заполняла ущелье.
Через полминуты грохот затих, Рундельштотт пробормотал:
– Думаю, та часть армии, что двигалась этой дорогой, вынуждена будет вернуться.
– Не всякой горный козел проберется, – сказал Фицрой с нервным смешком. – Ну, мастер, и посох у вас!.. Что будем делать с теми героями?
На этой стороне на испуганных конях кружат на месте пятеро всадников, все в железе, но копий не видно ни в руках, ни на земле, явно выронили в бешеной скачке, пытаясь уйти от лавины.
Я пробормотал:
– Можно их убить… Нет, это грубо, лучше ликвидировать. Зачистить. Уменьшить живую силу противника…
Фицрой сказал весело:
– Ты думай, а я пойду переговорю с ними, пока ты решаешь, на кол их посадить или разорвать конями… Ваше высочество, постойте на этих грубых камнях пару минут.
Принцесса послушно спустилась с седла Фицроева коня.
Мы смотрели, как он красиво и уверенно поскакал к ним, не выказывая ни капли страха, остановился прямо перед ними. Я на всякий случай открыл мешок и вытащил снайперскую винтовку, но всадники быстро покинули седла и начали карабкаться вверх по завалу.
Фицрой собрал их коней и вернулся к нам с целым табуном.
– Пусть уходят, – сказал он, блестя белыми зубами и удивительно синими глазами. – Без коней они не воины. На ту сторону перебраться не просто, они вообще и мечи повыбрасывают.
– Ладно, – сказал я с облегчением, – добренький ты у нас зайчик. Вон старый мастер, вспоминая свою молодость, всех бы поубивал!
Рундельштотт принял из моих рук посох, лицо из растерянного стало задумчивым, легонько взвесил его на ладони.
– Стал чуть легче…
– У вас чутье, – сказал я одобрительно. – А я вот грубая скотина, такие тонкие градации не улавливаю.
Он спросил тихо:
– Это что… можно так часто?
– Увы, – признался я, – всего трижды. Больше зарядов там нет. Можно бы еще засунуть штук пять, но пришлось бы уменьшить емкость аккумулятора, а для вас, как мне чуется, собирание магической энергии важнее.
Он кивнул.
– Так и думал. Волшебство я бы сразу учуял. А это некрасиво как-то, хотя, конечно… Все-таки быстрее учись настоящей магии.
– Под вашим руководством, мастер, – сказал я твердо.
Стены ущелья разошлись в стороны через два часа, а потом и вовсе утонули в земле, как в болоте. Кони устало пошли по лесной долине между зелеными холмами, Понсоменер подождал, когда я подъеду, сказал негромко:
– Большой отряд идет в нашу сторону слева. Нам даже негде спрятаться.
Я посмотрел на измученные лица спутников, на усталых коней.
