Он дернулся.
– Глерд?
– Им вряд ли сказали, – пояснил я, – куда повезут и где спрячут принцессу. А слуг точно всех допросили?
– Все еще допрашивают, – ответил он неохотно. – Что у вас за дурная привычка дразнить людей? Даже меня сейчас зачем-то… смешите! А глерд Брандштеттер очень надежный человек.
– А чего лезет? – ответил я и ощутил, что веду себя по-мальчишечьи. – Я же его не трогал! А сдачи дать могу. За мной не заржавеет.
Он вздохнул.
– Может быть, только проверяет вас. Человек низкого происхождения не то что стерпел бы, даже не заметил бы, что его достоинство задели. А вы сразу, будто оскорбленный принц…
– Проверяет?.. Да сколько можно проверять такую овечку.
– Вот именно, – сказал он. – Очень уж успешная у нас овечка. Все волки разбегаются.
– Глерд Мяффнер, – сказал я, – говоря вежливо, я как бы не совсем у вас овечка. Ну, вы намек поняли.
Он поморщился.
– Да, вы уже сказали, замок у моря, новые люди, более вольные нравы… Хорошо, глерд, идите. Вы свободная птица. Несмотря на все, с вами работать было приятно.
Я поклонился со всей учтивостью.
– Прощайте, глерд Мяффнер! Рад, что вы поняли больше, чем я сказал.
Руперта я отыскал у входа во дворец, дает инструкции гвардейцам, слушают очень серьезно, словно вот прямо сейчас вводится военное положение.
Я выждал, когда он закончит, поманил его в сторону. Он подошел, злой и настороженный, вид такой, будто уже знает о моем самоувольнении.
– Глерд?
– Руперт, – сказал я, – вы, как мне показалось, преданный королеве человек. И не болтливый.
Он сказал настороженно:
– К чему вы, глерд?
– К тому, – ответил я, – что о некоторых вещах чем меньше знают, тем лучше. Сейчас у королевы все еще заседание Тайного Совета, но мне нужно повидаться с нею… когда все уйдут.
– Заседание у ее величества, – поправил он строго. – А повидаться вы хотите тоже у ее величества! То есть испросить аудиенции. Глерд, должен заметить, что ваш тон бывает недостаточно уважительным. И слова посоветовал бы подбирать тщательнее.
– Руперт, – повторил я, – дело важное, потому спорить не стану. В интересах королевы… ее величества важно, чтобы вы провели меня к ней тайком. Можете постоять за дверью, чтобы нас не тревожили. Или даже в кабинете, но у самой двери, чтобы нас не слышали, и повернувшись к нам местом, что ниже спины… Хотя нет, даже спиной к королевским особям поворачиваться неприлично… Так что лучше за дверью. Но ухом можете к ней прильнуть, как к новой любовнице.
Он потемнел лицом, сказал так, словно размалывал зубами камни:
– Глерд, а не могли бы вы говорить серьезнее?
– Не могу, – признался я. – То ли жизнь такая несерьезная, в смысле – страшная, то ли у меня дефект в генах, но не могу серьезно, даже когда все очень серьезно. Быть серьезным – это как бы быть неумным, а когда постоянно прикалываешься, то вроде бы умнее… хотя, конечно, это не так, но это защитная броня моей тонкой и чувствительной натуры трусливого гуманиста.
Он прервал:
– Глерд! Оставьте плести кружева из слов, не имеющих смысла. Если это нужно ее величеству, я вас проведу. Но если ее величество выразит неудовольствие, я вас убью на месте.
– Какие люди, – сказал я со вздохом, – какой мир мы потеряли… Глерд, я вас просто люблю! Можно, я вас поцелую?
Он так отшатнулся, что почти отпрыгнул в омерзении.
– Это еще что?.. Стойте здесь, я пошлю узнать насчет совещания у ее величества!
Вскоре он сам отлучился, я терпеливо ждал, со мной некоторые из придворных пробовали робко заговаривать, женщины вообще становятся все настойчивее, королевский двор – их поле боя, наконец появился Руперт.
– Глердессы, – сказал он учтиво, – прошу меня простить, но забираю глерда Юджина для консультаций по воинскому делу. Глерд Юджин…
– Иду, – сказал я с подчеркнутым сожалением, – я так был счастлив в обществе глердесс, а вы все обломали так грубо…
И, провожаемый женскими улыбками, двинулся за ним, а он по дороге время от времени останавливал, уходил вперед, я слышал, как отдает кому-то приказы, там звякает металл, слышатся удаляющиеся шаги, вскоре Руперт возвращался и кивком приглашал двигаться дальше уже по пустому
