— Он же нападет!
— С чего вдруг, — спросил я, — он не короед, доски жрать не станет…
Дракон приближался, с каждым взмахом крыльев все громаднее, чешуя блестит, как золото, голова огромная, а когда распахнул пасть, я содрогнулся при виде громадных зубов, каждый размером с кинжал.
— Посмотрит и пролетит, — сказал я.
— Нападет, — возразил он.
Дракон, замедляя движение, снизился еще чуть, мое сердце тревожно дрогнуло, этот гад летит прямо на корабль. Фицрой вытащил меч и выставил его перед собой.
Чудовище пролетело над нами, от взмаха могучих крыльев парус надулся пузырем, мачта затрещала. Корабль ощутимо качнуло.
Я надеялся, что дракон пойдет дальше по своим делам, однако он круто развернулся, морда с горячими глазами сразу нацелилась в нашу сторону.
Фицрой вскрикнул:
— А вот теперь нападет!
Дракон в самом деле снизился, теперь точно собьет мачту. Я стиснул челюсти, выставил перед собой руки и, сомкнув кулаки, начал непрерывную стрельбу из двух пистолетов.
В какой-то миг дракон почти ударил в корабль, но взревел, его взметнуло вверх, там поднялся еще выше, пошел неверными кругами над кораблем, а головой дергал так, словно его жалят пчелы.
— Ты его зацепил! — крикнул Фицрой.
Я ухватил винтовку, и без прицела хорошо вижу эту страшную рожу со злобно распахнутой пастью, торопливо поймал ее в крестик, нажал на скобу, но корабль качнуло, пуля ушла далеко в сторону.
Снова задержав дыхание, я начал посылать пулю за пулей, стараясь просто попадать в эту парящую громадину, не важно куда и во что, и дракон дернулся, судорожно замахал крыльями, поднялся выше.
На корабле заорали, я даже не заметил, что уже вся команда встревоженно наблюдает за поединком.
Фицрой крикнул:
— Вот теперь ты его разозлил!
— Вот и хорошо, — процедил я сквозь зубы.
— Что хорошего?
— Кто злится, тот ошибается…
Дракон в самом деле выглядит рассерженным, хотя с виду вроде бы ничего не изменилось, но я чувствую идущую от него ярость и жажду уничтожить нас, ощутить вкус нашей крови в его пасти.
Сосредоточившись, я уперся спиной в мачту и, держа дракона в крестике прицела, раз за разом нажимал на скобу и радостно отмечал, что некоторые пули задевают это громадное чудовище.
Наконец он, то ли получив пулю в болевой центр, то ли его чего, но дико взревел и, прервав круги, пошел в нашу сторону, держа взглядом горящих глаз уже меня, вычислил, от кого идут болезненные укусы.
— Прячьтесь, — велел я. — Не дайте себя схватить…
Фицрой молча приготовился к схватке. Я стрелял и стрелял, а дракон изогнул крылья так, что скользит по воздуху, как по ледяной горке, все набирая и набирая скорость…
Я сам не понял, что произошло, но над головой раздался взрыв, дракона окутало серое облако, оттуда полетели куски мяса и шкуры, оторванные лапы.
Голова с грохотом ударилась в надстройку кормы и, проломив доски, рухнула в трюм. На палубу шлепались куски мяса, шкуры, через борт свесился обрывок хвоста.
Встревоженный корабль раскачивается, парус повис, забрызганный драконьей кровью.
Фицрой смотрел обалдело, наконец сказал потрясенным голосом:
— Ты хоть что-то понимаешь?
— Конечно, — ответил я уверенно, все еще стараясь понять, что же случилось.
— А… что было?
— Что было, — фыркнул я. — Да это же просто!.. И так понятно, что даже неловко. За тебя, такого умного. Его разорвало, видишь? Разнесло!.. На куски.
— Голову беру себе, — сказал он быстро, — я как раз по ней собирался вдарить, так что моя добыча! Все слыхали?… А чего разорвало?… От злости?
